Читать онлайн Зоя Кейт - Жена Амира

Амир.

Я думал, сдохну рядом с ней, когда увидел ее, мою маленькую жену на полу того подвала.

Свадебное платье изодрано в клочья и грязное, её шикарные медные волосы потухли, словно из них ушла жизнь. Она выглядела такой хрупкой, кто посмел её тронуть???

Я не помню себя в тот момент. Я ревел, словно раненый зверь, думая, что потерял ее. Я хотел, чтобы стены этого грота обрушились и похоронили меня рядом с моей любимой девочкой.

Я не подпускал к ней никого, никого не слушая, и если бы не мой младший брат, который отважился врезать мне по лицу, чтобы я его услышал, я мог бы действительно ее потерять.

- Амир, да очнись же ты, наконец! – орал на меня Джамал. – Ей нужна медицинская помощь, ее нужно в больницу отвезти!

Зачем в больницу, что это значит?

Моя боль заглушила звуки, и от удара по лицу слух вдруг вернулся.

- Брат, - Джамал тряс меня за плечи, - отпусти ее.

Что он говорит? Как я ее отпущу? Она - моя жизнь, моё ВСЕ!!!

- Отпусти, ей нужно в больницу, срочно, - спокойным тоном говорил Джамал, - иначе ты ее точно потеряешь.

Я поднялся на ноги, все еще прижимая к своей груди свое сокровище. Она была такой маленькой, в грязных лохмотьях своего свадебного платья… Ее огненные волосы висели грязными сосульками, спутавшись и потускнев. Моя погасшая спичка, - подумал я, и сердце больно сжалось, готовое вырваться из груди.

На выходе из этого подвала, прогнившего и воняющего плесенью, нас уже ждала карета скорой помощи, и санитары подбежали с носилками.

Я, словно во сне, отпустил свою девочку, осторожно положив ее на носилки.

- Господин Амир, - подошел ко мне врач, - мы сделаем все возможное… - он осекся, потому что я бросил на него свой грозный и наверняка безумный взгляд.

- Воскреси мне ее, Айболит, - зарычал я.

Скорая со включенными мигалками и сиреной умчалась, а я, запрыгнув в свой внедорожник, помчался вслед за ней.

***

Десять дней я не спал, почти не ел, рыл землю, готовый убивать всех, кто хоть мало-мальски мог быть причастен к ее похищению.

Никто даже не понял, что произошло.

Наталье вдруг резко стало плохо, кто-то из гостей вывел ее на свежий воздух, почему-то никого из близких не оказалось рядом…

А дальше начался мой личный Армагеддон. Ни мои связи, ни мои деньги, ни моя сила, ничто не могло помочь мне найти хоть какую-то зацепку. Не мог же человек просто исчезнуть, раствориться в воздухе?

Никаких свидетелей, никаких следов на камерах слежения…. Ничего.

Я понимал, что работали профессионалы. Кто?

У меня было много врагов. И слишком мало времени.

Сначала я ждал, что мне позвонят с требованиями. Выкупа, доли в компании, всю компанию… И я был готов отдать все, что у меня есть, лишь бы вернули мне мою жену.

Да плевать я хотел, как это выглядело со стороны, мне давно наплевать на эти сраные традиции!

Меня страшила неизвестность. Да, бл@дь, мне впервые было по-настоящему страшно. Страшно не за то, что с ней могут сделать, надругаться над моей девочкой, сделать ей больно…

Страшно, что я никогда ее больше не увижу.

Я готов был принять ее любой. Мне было плевать, что наша семья будет обесчещена в глазах общества. Какое, нах@й общество??? Эти гребаные шакалы?

Я молился всем богам, которых только вспомнил в тот момент. Я поклялся, что если найду мою Наташу, то никогда не откажусь от нее, что бы с ней не случилось.

- За что ты наказываешь, а? – обращался я ко Всевышнему. Хотя я-то прекрасно знал, за что. Но почему ЕЁ???

Чем больше проходило времени, тем больше я впадал в бешенство, тем больше ярость в моей груди разрасталась черной дырой.

Я срывался на близких, ведь в тат злосчастный момент никого из них не оказалось с ней рядом!

Они все были виноваты! Мать, сестра, тетки, ВСЕ!!!

***

Всю ночь я просидел возле дверей реанимации, где команда профессионалов боролась за жизнь моей женщины.

От врачей я узнал все шокирующие подробности того, что вытворяли с ее телом. Про ее душу я даже боялся представить…

На ее внутренней поверхности бедер были следы насилия, множественные повреждения тканей, истощение и сильное обезвоживание организма.

Но даже по этой скудной информации было понятно, что за эти десять дней Наталья пережила ад.

Но я поклялся, что как только она поправится, я никогда не позволю кому бы то ни было вспомнить об этих десяти днях нашего ада. Чего бы мне это не стоило, я заткну пасти любому. Я буду убивать всех, кто хоть раз откроет рот.

Утром в больницу приехала Фатьма.

- Какие новости, Амир? – тихо спросила она, слегка тронув мое плечо.

Кроме нее я никого из родных не подпускал к себе и к Наталье. Но на нее я тоже был зол, но она моя мать. И она больна. Болезнь ее никуда не делась, и, кажется, из-за этой истории, даже снова начала прогрессировать.

- Все так же, - глухо ответил я, не узнавая свой голос. Надломленный, почти смирившийся.

Даже Фатьме я не стал говорить всех подробностей, которые мне доложили врачи о состоянии Натальи, и о том, что с ней произошло.

Я хорошо заплатил врачам, чтобы эта информация не просочилась дальше реанимационной палаты. Она выздоровеет, и мы все забудем. ВСЕ.

Так Я решил.

- Господин Амир, - вышла взволнованная медсестра из реанимационного блока, - ваша жена приходит в сознание, - сказала она взволнованным голосом.

Я, не спрашивая разрешения, сорвался с места.

- Господин, вам туда нельзя, - попыталась возразить медсестричка, но я ее уже не слышал.

Я смотрел на осунувшееся, измученное бледное лицо своей любимой женщины, касался ее маленьких холодных пальчиков на руках и мое сердце тихо ныло в груди.

Наталья приоткрыла глаза, ее взгляд был расфокусирован. Видимо от ранее вколотых ей препаратов. Но когда в ее взгляде проблеснуло узнавание, она яростно затрясла головой:

- Нет… Уходи… Уходи…

- Любимая, - я почти готов был разрыдаться от счастья слышать ее слабенький голос.

- Нет, - она продолжала трясти головой и мониторы возле ее кровати противно запищали.

В палату тут же ворвались медицинские работники, врачи, меня, ошарашенного ее реакцией, оттеснили, а затем вообще попросили покинуть помещение.

Последнее, что я видел, это ее глаза, полные боли и отчаяния, и невероятной тоски.

Через десять минут ко мне вышел все тот же доктор, и сказал, что Наталье нужен покой и никакого стресса.

- А ваше появление явно вызвало у нее негативные эмоции, - пояснил врач. - Если так дальше пойдет, то … я боюсь даже предположить, какие будут последствия.

- Что ты мне сейчас говоришь, док? – моей ярости не было границ.

- Я попрошу вас пока не расстраивать пациентку вашим появлением в ее палате, - сказал врач тоном, подписывающим себе смертный приговор.

Наталья

Первое, что я услышала после того, как меня накрыла булькающая темнота – это мелодия. Она была такой мелодичной, обволакивающей, манящей. Я превратилась в слух, пытаясь понять, откуда она звучит. И где, собственно, я.

Ощущение бесконечного покоя, счастья и любви – вот что я испытываю сейчас.

Но я не вижу и не чувствую себя. Вернее, я есть, я же мыслю, ощущаю, слышу. И в то же время, я – это все пространство вокруг меня, бледно розовое облако, бесконечно простирающееся вдаль, ощущение неспешного парения, и этот звук.

Ощущение того, что я и есть этот звук… Вибрирующий тонкими материями, струящийся, манящий, неспешный.

Больше никаких мыслей не было. Я не осознавала, кто я, вернее я об этом даже не задумывалась, ведь и так ясно, что я – это я.

Я словно лежала на этом невесомом облаке, и в то же время, я была этим облаком, простираясь и паря.

И в то же время, это все, что я осознавала и чувствовала.

Никаких вопросов в моей голове, никаких воспоминаний, никакой боли, никаких эмоций.

Только вселенская любовь, заполняющая меня всю, и эта дивная мелодия, каких я никогда не слышала, но точно знала, что она – это я.

Я не понимала ни времени, ни пространства. Этих понятий тут не существует. Тут нет плотной материи. Тут нет земли. Нет неба. Яркий свет, излучаемый неизвестным мне источником не слепит глаза. Комфорт и покой.

Мне так хорошо, безмятежно сейчас, я испытываю бесконечное блаженство.

Ни одна нота мелодии не повторялась дважды. Но сейчас я об этом не задумывалась. Она просто звучала, струилась внутри меня и во вне. Проходила сквозь меня, перетекая через мою невесомости. Она была мной, а я - ею.

Словно тонкая струна, которую тронул искусный музыкант, и теперь она звучит бесконечно… Я - бесконечность.

Вдруг что-то поменялось, и моя божественная мелодия сгустилась до одного неприятного, царапающего слух, писка.

Что происходит? Почему вдруг все изменилось? Почему вдруг стало так больно?

Я попыталась приоткрыть глаза, щурясь от яркого белого света, ставшего вдруг агрессивным и яркими пятнами бьющим в мое лицо.

Никак не могу сфокусироваться и повернуть голову в сторону неприятного писка.

Когда с трудом удается приоткрыть щелочки глаз, я вижу над собой ромашку из улыбающихся мне лиц.

- Молодец, девочка, - сказал мягкий мужской баритон, - рано тебе еще, не время.

- Зачем? – отчаянно вырвался из моего осипшего горла вопрос, значения которого я и сама не понимала на тот момент.

Наталья.

Я не хотела жить... Это страшно... Моя память обманывала меня, я не чувствовала той боли, которую должна была чувствовать после всего того, что со мной сделали. Я не помнила, чтобы ко мне кто-то прикасался или бил. Я прилагала столько усилий, чтобы вспомнить, но ничего не выходило.

Я помнила только пустоту, темноту, сырость моей темницы, и какого-то страшного человека, которого запечатлели фотографии. Это единственное доказательство того, что со мной сделали.

Но они остались где-то в тех пещерах, где меня держали.

Мне рассказали, что найти меня Амиру помог один из давних друзей его отца - господин Саидов. Амир лично вынес меня из этой пещеры. Рассказывали о том, что он думал, что я умерла. И мое сердце сжималось от той боли, которую он пережил в тот момент. И я искренне желала, чтобы это оказалось правдой. Он бы пережил, справился.

Я не могла видеть Амира, мне становилось плохо от одного его вида. Он так стрдал! Я просила медперсонал, чтобы его не пускали ко мне, но разве кто-то сможет удержать этого мужчину.

Но я теперь грязная для него. И дело не в традициях его народа, не в религии. Я сама ощущала себя не достойной быть его женой. Эта мысль постоянно крутилась в моей голове и я никак не могла от нее избавиться.

Через неделю доктор объявил, что я вполне готова отправиться домой.

- Если вам нужен психолог, - сказал врач при выписке, - то я могу дать вам рекомендации очень хорошего специалиста, эта женщина как раз занимается подобного рода посттравматическими проблемами жертв насилия...

- Да, я благодарю вас, - тихо прошептала я, не желая перечить ему в присутствии своего мужа.

Муж... Как я мечтала об этом, назвать Амира своим мужем на законных основаниях. И вот теперь это сложившийся факт, но он омрачен такой трагедией.

Я иногда украдкой смотрю на его лицо, он часто бывает задумчив, когда сидит возле меня в палате, дожидаясь, когда я проснусь.

Все эти дни он практически все время находился рядом. Это давало мне сил и расстраивало одновременно.

Амир привез меня в дом своей матери. Я настояла на том, чтобы продолжать жить в своей комнате, в которой жила до свадьбы. Я не могла бы делить одну постель с мужем, чувствовала себя не достойной моего любимого мужчины.