По щекам снова разливается румянец, я сижу с прямой спиной, смотрю куда-то за ухо Андрея, который не замечает моего состояния.
Оно и к лучшему.
— Доброе утро, — Андрей чуть привстает, протягивая ладонь Демиду, чтобы поздороваться.
Рука Старостина оказывается близко к моему лицу, я чуть разворачиваю голову, цепляясь за нее взглядом.
Смуглая кожа, покрытая черными волосками, длинные пальцы с аккуратными ногтями, переплетение вен, прячущееся под манжетой тёмно-серой рубашки.
Я бормочу приветствие, позволяя ему потонуть в мужских голосах. Смотрю строго на стол, стараясь дышать ртом. Слишком сильный его терпкий аромат, кружит голову. Трудно найти место рукам, я обхватываю колени, натягивая и без того длинную юбку ещё ниже.
Сегодня я собиралась тщательнее, чем вчера, оправдываясь желанием просто хорошо выглядеть.
Конечно, я делаю это не ради Старостина.
— Тут будем торчать или поедем, наконец? — говорит он, так и не присаживаясь, — Серёг, заебал, хорош мученика изображать. Пей свой алкозельцер и погнали.
Ладыгин с возмущенным видом поднимается с места, но вслух не спорит. А на парковке происходит заминка: я собираюсь сесть в машину к Андрею, уже держусь за ручку двери, когда Ладыгин вдруг начинает капризничать:
— Я хочу сзади прилечь. Один.
Мы все замираем: я, Андрей и Демид, понимая, что он хочет от нас.
Либо мой начальник пересядет к пижону, либо я.
Но Демид сам сказал, что не хочет меня видеть.
— Чем тебя моя машина не устраивает? — спрашивает Старостин.
— А то я не знаю, как твой водила ездит, хочешь, чтобы я проблевался и уделал весь салон ?
Я мысленно проклинаю москвичей, да и Андрею достается. Что ему стоило отпустить меня сегодня и справиться со своими гостями одному? Я все равно ничего особенного не делаю, только место занимаю. А теперь пусть уделают его машину. Знаю, насколько он щепетильно относится к своим вещам, вон как щека дёргается.
— Давайте я доеду на такси, — предлагаю самый, на мой взгляд, простой вариант, который понравится всем, — или вызову ещё один автомобиль.
— Время, — в разговор включается Старостин, — некогда ждать. Садись ко мне.
Я не сразу понимаю, что он говорит это мне. Ладыгин уже кряхтя заваливается в Андреевскую тачку, он сам кивает головой мне, мол все нормально, поезжай с ним.
А я иду на негнущийся ногах. Семь шагов, каждая нога по тонне каждая, я не хочу к нему, слишком близко мы будем.
— Назад, — заметив, что я собираюсь занять переднее пассажирское, приказывает Старостин.
Именно приказывает. Я открываю рот, пытаясь возразить, но он перебивает:
— Быстрей, — и открывает мне дверь.
Я сажусь аккуратно внутрь, на самый край, почти прижимаясь к двери, он устраивается рядом.
Салон просторный, можно устроиться с комфортом, но когда по соседству Демид, невыносимо тесно.
Воздух густой, мне жарко, несмотря на работающий климат. Облизываю пересохшие губы, точно зная, что сейчас он на меня смотрит.
Машина едет плавно, но в какой-то момент водитель резко ускоряется и я вжимаюсь в сидение, выставляя для удобства руку рядом.
Рядом с ним.
От Демида исходит жар, его ладонь в опасной близости от моей, и я быстро отодвигаю руку.
Старостин сидит вальяжно, ноги его широко разведены, колени почти упираются в спинку кресла передо мной, и я не знаю, куда деться от его рук, ног, от взгляда.
Невыносимо хочется взглянуть на него, чтобы убедиться, действительно он смотрит на меня или кажется?
