— Три с половиной, — тут же ответили из банды, нехорошо посмеиваясь.
Сколько же у них денег?
— Три пятьсот, господа! Но мы и близко не подошли к сумме моего долга. Пожалейте несчастного отца и сделайте достойную ставку!
— Четыре, — раздался новый голос с задних рядов.
Я не могла разглядеть того, кто поднял ставку сразу на пятьсот монет, но заметила как заерзал на своём стуле гробовщик, решивший тут же укрепить свои позиции.
—Четыре пятьсот! — Он затаил дыхание, боясь, что кто-то предложит больше. Видимо даже на новую жену у него был ограниченный лимит.
— Четыре с половиной тысячи монет, — восторженно вскричал градоначальник, кажется забывая, что продает свою единственную дочь. — Господа, умоляю, будьте же милосердны к пожилому человеку. Ведь перед вами истинный образец женственности! Она настоящий подарок любому мужчине. Помощница во всех делах, верная на всю жизнь! Еще и народит вам много детишек.
Я чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, как будто Керран спрятался в толпе и не сводил с меня глаз. Но я не видела его, сколько бы не вглядывалась в лица собравшихся на площади. Да и вряд ли он бы пришел, раз Фланн Руад лично запретил ему торговаться за меня в обмен на закладные.
У меня заныло в груди. А ведь Керран вначале предлагал жениться на мне! Почему же я отказала? Почему была такой гордой и упрямой! И почему время нельзя повернуть вспять, чтобы принять его предложение…
Теперь, похоже, и Керран полностью отказался от мысли о женитьбе, как будто его волновали только долги.
— Четыре с половиной тысячи! Или уже пять? — разогревал толпу Фланн. — Мы так близки к требуемой сумме, и мой кредитор уже ждет. Умоляю вас потрясти своими кошельками.
— Пять тысяч монет! — подал голос владелец рыбной лавки.
А я заметила, как гробовщик заскрипел зубами, потом развернулся, натянул большую чёрную шляпу и пошел прочь от помоста.
Градоначальник с жалостью проводил гробовщика лишившимся надежды взглядом, но тут же с благодарностью повернулся к торговцу рыбой.
Значит просчитался он в одном женишке. Не настолько щедрым оказался гробовщик, раз оценил меня всего в пять тысяч монет. Я улыбнулась, взглядом провожая местную Синюю бороду с искренним облегчением.
— Даем шесть тысяч за нее! — тут же выкрикнули из банды, явно теряя терпение и остатки благоразумия.
О нет, рано я расслабилась и позволила себе расточать улыбки.
Соберись! Твоя судьба еще не решилась!
Глухой ропот прошел по толпе, и у меня подкосились колени.
Я видела, как торговец рыбой уже начал пересчитывать монеты. А пьяные бандиты громко совещались между собой и посмеивались, подначивая друг друга.
Даже отец улыбался уже натянуто, чувствуя, что бандитам в этом городе мало кто сможет противостоять.
— Шесть тысяч! — выкрикнул он, поднимая руку. — Кто даст больше? Ведь это сущие гроши за такую хорошенькую женушку!
Толпа молчала. Торговец все считал деньги, остальные тихо переговаривались.
У меня остановилось сердце. Неужели больше ни одной ставки?
— Всего шесть тысяч монет! Это даже не покрывает моего долга… Прошу вас? Пока не поздно, господа, не жадничайте!
Мужчина, сидевший на раскладном стуле, поднялся.
— Десять тысяч монет, — сухо сказал он. — Это моя последняя ставка.
Наступила внезапная тишина. Владелец рыбной лавки прекратил считать монеты. Он точно определил на аукцион сумму меньшую, чем такое пусть небольшое, но уже вполне себе состояние.
