«Сейчас принесут отвар, чтобы приступов больше не повторялось».
— Спасибо, — ответ прозвучал так слабо, что я едва себя услышала.
«Не за что, дитя. — Ладонь исчезла, забрав с собой остатки боли и дурноты. — Надо было сразу напоить тебя им, а не рассчитывать, что для восстановления будет достаточно одного сна».
В комнату бесшумно вошла девушка с серебряным кубком, и Первая Дева помогла мне приподняться. Предупредила: «Вкус будет ужасный», — и после первого же глотка я всей душой с ней согласилась. Такой мерзкой вяжущей горечи мне ещё не доводилось пробовать.
И всё же я влила в себя лекарство, хотя в конце меня чуть не стошнило. Со вздохом облегчения улеглась на подушки и вдруг вспомнила мысль, с которой засыпала в прошлый раз.
— Скажите, — часть меня поморщилась на детскость задуманного вопроса, но отступать было поздно, — раз уж я так медленно поправляюсь, может, мне надо побыть здесь подольше?
Взгляд Первой Девы наполнился сочувствием.
«Мне жаль, дитя, но нет. Возможно, твоё выздоровление затягивается именно потому, что ты здесь. Князь хочет забрать тебя послезавтра, и я, пожалуй, с ним соглашусь».
— Послезавтра? — у меня упало сердце.
«Всё будет в порядке», — Дева ободряюще пожала мои ледяные пальцы. Однако я не собиралась отступать.
— Но почему вы решили, будто это место плохо влияет на моё здоровье? Мне здесь очень хорошо!
«Я рада, дитя, — улыбнулась собеседница. — Но, видишь ли, — она замолчала, будто подбирая слова, — ты и раньше была чувствительна к проявлениям Искусства. А Храм — воплощение и проводник силы Источника. Пусть ты не замечаешь этого, но твой жизненный Узор постоянно испытывает её давление. У тех, кто склонен к Искусству, Узор способен впитывать эту энергию. У тех, кто совершенно глух, — отражает её, подобно зеркалу. А тебя, похоже, она разрушает. Медленно, но неотвратимо».
И хотя в словах Девы не чувствовалось лжи, я всё равно преисполнилась недоверия.
— А как же тогда у вас с Геллертом получалось лечить меня этим вашим Искусством?
«Князь тебя лечил? — нахмурилась собеседница, уходя от темы. — Когда?»
Я остро пожалела, что решила влезть в спор, и подумав: «Надеюсь, я не сильно подвела Геллерта», призналась:
— На следующий день после ночи с кошмаром. Ну, о свадьбе. Мне стало нехорошо, когда мы заговорили о моём отце.
«Понятно, — к Первой Деве вернулась безмятежность. — Боюсь, в такие моменты мы исцеляем одно, калеча другое. Потому впредь я постараюсь не пользоваться Искусством при тебе и попрошу о том же князя. Хвала Источнику, целебные отвары действуют не хуже, хоть и медленнее».
Я отвела глаза.
«Ну почему я такая дефективная?»
Какая?
Снова чудное слово, и ответом на него — тупой удар боли в висок.
«Ещё помогает сон, — тем временем продолжала Дева, — или просто бездумный покой. Поэтому отдыхай и ни о чём не тревожься. Я буду рядом».
Я тихонько вздохнула и завозилась под одеялом, пряча этот вздох. Кто будет рядом со мною в замке, о котором я ничего не помню, среди чужих, равнодушных, а может, и недобрых людей? Геллерт, к которому я не знаю, что чувствовать?
Не хочу. Никуда не хочу уезжать.
***
Однако день спустя я покорно выпила последнюю порцию целебного отвара и надела лавандовое платье.
— Вы готовы? — из вежливости спросил Геллерт, и я с трудом удержалась от горькой усмешки.
— Готова.
Оперлась на его заботливо предложенную руку, но, выходя из комнаты, всё-таки бросила тоскливый взгляд назад.
