– Кто там у нас, Ольга, был специалистом по трагедиям и любовным треугольникам?
Я не поняла его намёка, но крепко ухватилась за идею «любовного треугольника».
– Кто написал про убийство Эльсеке, спрашиваю? Неужели вы не читали? Эх, молодёжь, молодёжь, – по стариковски ворчал Питер. – Не читаете ничего серьёзного, только и висите в Интернете своём. Знали бы классику, то и поняли бы меня с полуслова.
Гарри непонимающе пожал плечами и задал вопрос, который к намёку Питера не имел отношения:
– Шеф, так вы и вправду полагаете, что у этих двоих связь?
– Не полагаю, а уверен. Ольга, так что у нас с литературой? – босс не отставал. Неужели проныра пронюхал о моём филологическом образовании?
– Но кто же Отелло в этой истории? Неужели Гитонга? – мне и вправду было интересно распределить роли и понять, кто из двоих был тем самым хрестоматийным ревнивцем, о котором уже изнамекался Питер.
– Какой Отелло? – Гарри встрял некстати, заслужив сожалеющий взгляд шефа.
– Пока не могу сказать, но вполне возможно, что и он, хотя Герая больше подходит на эту роль. Горяч и импульсивен. А Гитонга мне Яго напоминает. Мягко уж больно стелет. Во всяком случае, на публике.
– Нет, Питер, на мой взгляд, Гитонга и есть Отелло. Герая, вот кто Дездемона. А убили они вместе Яго. Не по сюжету получается немного, но очень жизненно. Я бы предпочла, чтобы у Шекспира тоже такой финал был – Дездемона и Отелло душат противного Яго.
– Учись, Гарри, у Ольги. Вон как быстро она вычислила убийцу, – то ли серьёзно, то ли в шутку заметил Питер и вышёл из кабинета.
Гарри удручённо смотрел на меня, ожидая разъяснений. Бедняга, он ничего не понял из нашего с боссом разговора.
– Ну что, по кружке сладкого чая с мандази? – предложила я. – Так уж и быть, расскажу тебе о шекспировской драме, – добавила, пожалев неуча.
Джонатан выглядел озабоченным. Уж не знаю, что на него вдруг нашло, но с утра пораньше он сидел с ноутбуком в постели, быстро строча что-то своими длинными красивыми пальцами. Слышалось лёгкое постукивание по клавишам, от которого я, кажется, и проснулась. Обычно мой африканский вождь не работает дома, поэтому я и удивилась, открыв глаза:
– Родной мой, чего это ты такой хмурый? Что случилось?
– Спи, рано ещё. Ничего не случилось, просто есть кое-какие мысли, которые хочу записать, пока не забыл. Спи, Ольга.
Заснуть мне не удаётся – нервирует стук клавиш и падающий свет с экрана компьютера. Я повернулась на бок и пощекотала мужа, давая понять, что не прочь поиграть с ним. Не поворачивая головы в мою сторону, он только и проронил:
– Сладкая моя, не сейчас.
Но я, не теряя надежды на более приятное утро, нарочито медленно встала с постели и направилась в ванную комнату, плавно покачивая бёдрами и сладко потягиваясь. Ноль эффекта. Джонатан так и остался сидеть на кровати, уткнувшись в экран и ловко перебирая пальцами по клавиатуре. Кажется, он и не заметил мои манёвры или предпочёл не отвлекаться. Подождав его с минуту в ванной, я разочарованно вздохнула и принялась за утренний туалет, гадая, какая вожжа попала мужу под шлею.
Томи и Мими, словно ждали сигнала к побудке. Две черноволосые кучерявые головы просунулись в дверь душевой кабинки и одновременно спросили:
– Мама, где папа?
– В постели, конечно, – еле выговорила с полным ртом зубной пасты. Есть у меня такая привычка – чистить зубы, стоя под душем.
