О боже мой, как же я теперь выгляжу?! Как продажная девушка?
Я ничего не могу с собой сделать. Его движения творят что-то невероятное, неправильное со мной.
Когда погиб мой папа я стала подозревать Эдуарда, но муж сразу же дал понять, что не даст мне добиться справедливости. Я не могла спать с предателем и я сопротивлялась так, что ему пришлось сдаться.
Когда я вспоминаю об этом, по коже проходит холодок. Ведь у меня тоже есть шрам.
Это была одна маленькая победа, которая стоит мне такого унижения сейчас.
Запертая в своем номере, я хотела мужчину вечерами, хотела страсти. Эдуард издевался как мог. Водил своих эскортниц в соседние номера, и я была вынуждена слушать это порно. Меня же берег от чужих взглядов.
Но все это только больше убеждало меня в том, что я никогда не сдамся мужу.
Я представляла себе как могла бы быть счастлива с кем-то в постели…
Но те так же!
Сафонов смотрит мне в глаза с выражением победителя. Я для него просто приз, еще одна девочка, которую он довел до незабываемого оргазма.
Если бы ты знал, что для меня это значит.
Я что есть силы дергаю правое запястье на себя. Оглушительно громко звенит пощечина.
Он смотрит на меня как голодный тигр, но все-таки вынимает руку из трусиков.
Глядит на свои пальцы.
- Кусачая штучка, – на его губах оскал.
- А чего тогда так текла? – он наваливается всем телом, и я ничего не могу сделать против этой животной силы.
Но что гораздо хуже, я подчиняюсь ей. Даю ему усадить себя на стол. Между ног ноет. Хочу его.
Точнее не Сафонова, который поимеет и выбросит, забудет. Просто хочу мужского тела. Страсти. Угара. Я еще молодая женщина, я имею право чего-то хотеть.
Сафонов накрывает мои губы и все, что я могу сделать в ответ, просто приоткрыть свои, наслаждаясь его напором. Принимаю его язык.
Кажется, во рту появляется привкус спиртного. Больно даже не от его движений, а от того, что я не смею ответить и от того, что я слишком хочу секса. Я чувствую как напрягшиеся соски царапают кружево бюстгалтера.
Сафонов просто имеет меня языком. Это страстно, порочно, а главное я задаю себе вопрос: «Зачем?». Чего в нем сейчас больше – стремления одержать верх над врагом или простого желания?
Он отстраняется на мгновение. Скидывает мой пиджак, рвет в стороны блузку. И останавливается.
Я чувствую, как с губ срывается частое дыхание.
Минуту назад я так хотела этого. Хотела его. Но теперь-то я понимаю: в шаге от меня стоит чужой человек.
Утираю губы рукой. Это мне стоило прекращать, мне молчать, бить его до последнего, как я поступала с Эдуардом и беречь честь. Я только что целовалась как сумасшедшая.
Запахиваю блузку, понимая, что на ней не хватает нескольких пуговиц.
Сафонов вновь приближается на шаг, решительно отводит в сторону полу моей одежды. Вот тут-то я вспоминаю про то, что правильно сопротивляться. Но он настолько сильнее меня, что все мои попытки противостоять – игры котенка.
Сафонов приподнимает блузку и долго смотрит на шрам под ребром. Там еще есть несколько синяков, но я понимаю, что та самая отметина, которую оставил мне муж, интересует его больше.
Отвечаю Сафонову прямым взглядом. Хочу чтобы олигарх понял наконец как сильно я его ненавижу за то, что он такой.
- Это и болело? – слышу его изменившийся.
- Я тоже рада, что выжила, - говорю просто чтобы что-то сказать.
Не знаю, правда это или неправда. Я жила просто чтобы чувствовать себя виноватой за гибель папы и как могла оберегала сына. Теперь я уже толком не понимаю, чего хочу.
