Катя двинута на йоге и веганстве. А я мужик. Я мясо люблю. Во всех его формах и любой прожарке. На одной траве не выживу и просру от отупения бизнес, который с таким усердием выстраивал много лет.
— Зараза, — выплюнул сигарету и завел Кадиллак Эскалейд.
Проехал через ворота и врубил рок на полную громкость, чтобы как-то заглушить поток мысленного разврата, пока ехал по Рублевскому шоссе. Но эротические фантазии о молоденькой красавице не поддавались контролю. Вспоминал ее прелестные стройные ножки и маленькие пальчики, покрытые розовым лаком. Пришлось сдавить в ладони подтянувшиеся к стояку яйца и прибавить мощность звука стереосистемы.
Гребаный недотрах.
Дожить бы до возвращения Кати и затащить ее в спальню как минимум на сутки. А до этого времени не пересекаться с Майей. Ни утром, ни вечером. Обходить за километр ее спальню.
Каких трудов мне стоило сдержаться вчера вечером. Вернулся и перед сном решил заглянуть к близнецам, чтобы проверить их. И увидел Майю. Прислонившись спиной к кроватке Игната, она уснула с книгой сказок в руках.
Не смог пройти мимо и отнес вымотавшуюся бедняжку в ее комнату. Уложил в постель и как полный придурок пялился на безмятежный сон красотки, сражаясь с чудовищным желанием дотронуться до нее.
Понятия не имел, что со мной творилось. И дико бесился, что ненормальная помешанность на шатенке лишь крепчала. Мне бы думать о скорой свадьбе с Катей, а не пускать слюни на незнакомую девчонку, которая к концу лету покинет мой дом, и вряд ли я ее когда-нибудь увижу вновь.
Озабоченный кретин...
***
— Доброе утро, Давид Дмитриевич!
Так глубоко провалился в темный колодец извращенных раздумий, что не помнил, как поднялся на лифте и вошел в приемную. Оторвал взгляд от телефона и рассеянно кивнул секретарше.
— А, да, здравствуй, Алиса.
Проигнорировал вышедшую из-за стола высокую брюнетку с прижатым к пышному бюсту рабочим планшетом и ускорил шаг, направляясь к своему кабинету.
— Давид Дм...
— Попридержи энтузиазм, дорогая, — открыл дверь и перед тем, как захлопнуть ее перед курносым носом Алисы, обернулся через плечо к подчиненной. — Давай начнем через полчаса.
Она поправила очки в широкой черной оправе.
— Хорошо. Желаете кофе?
Я улыбнулся.
— Читаешь мои мысли. И сделай-ка покрепче.
Ничто не помогало отвлечься от навязчивого образа полуголой молоденькой нянечки своих детей, как адский завал по работе.
Преимущество моей руководящей должности в том, что я был смертельно занят ВСЕГДА. Я вполне бы мог переехать в офис на семидесятом этаже башни Москвы-Сити и не отрывать телефон от уха, отвечая на сотни звонков в день. Мне нравилась бешеная динамика ведения бизнеса, возбуждали пополнявшиеся банковские счета и возможность роста, продвижения и расширения своего детища. Но у этого была непомерно высокая цена — время с семьей, которым приходилось жертвовать.
Я вкалывал как проклятый, чтобы обеспечить Илье и Игнату лучшую жизнь, чтобы сыновья могли с гордостью носить мою фамилию и, возможно, продолжить мое дело.
Домой вернулся после полуночи. Зверски устал и мечтал поскорее завалиться в постель.
Малыши крепко спали. Лариса Андреевна посапывала в гостиной, так и не досмотрев бразильскую мелодраму. Я накрыл ее пледом, выключил телевизор и сделал небольшой обход по дому.
Интересно, Майя уже легла?
Поднялся в свою спальню, принял душ и вышел на балкон.
— Катя пришибет, если узнает, — с усмешкой пробормотал самому себе, покрутив в пальцах сигарету.
