Все еще интересно сколько ему лет, потому что выглядит очень молодо и дерзко.
— Если ты не собираешься использовать это место по назначению, зачем тогда сюда пришла? — чуть нахмурив лоб, интересуется начальник.
Да что он ко мне прицепился, в конце концов? Мне уже нужно просить разрешения, чтобы постоять на улице? К тому же идет снег, где мне стоять, за воротами?
— Подышать, разве не видно? — как маленькая вбираю в себя холодный воздух и надуваю щеки.
И вот тут происходит то, чего я никак не могла ожидать. Райнис выбрасывает окурок в урну и медленно идет в мою сторону, а меня будто током прошибает от этого зрелища.
4. 3.
Владимир двигается плавно, как хищник, поэтому я не могу пошевелиться, ощущая себя загнанной в угол жертвой.
— Твоя дерзость умиляет, Ласточка, — говорит он, прищурив глаза. — Продолжай в том же духе, давно мне не было так весело и приятно общаться со студентами.
Очень рада, что мою вспыльчивость он считает забавной, но подыгрывать ему я не собираюсь.
— Ласточкина. Моя фамилия — Ласточкина, а не ласточка, — упрямо поправляю его. — А зовут меня Татьяна Леонидовна.
Внутри все кипит от негодования, держусь буквально за ниточки самообладания, чтобы не вспылить и не послать его куда подальше. Мне проблемы ни к чему, но этот мужчина будто специально меня провоцирует.
Райнис, конечно же, всего этого не видит, он стоит передо мной, как ни в чем не бывало и пристально рассматривает.
— Моя версия мне больше нравится, — отвечает, а затем его губы растягиваются в улыбке, и я вообще забываю для чего мне, собственно, нужен кислород.
Эта улыбка. Боже, она все в нем меняет, но, что самое интересное — она меня меняет. Изнутри. Я, как завороженная, смотрю на него и только одному Богу известно, что сейчас творится в моей душе. И это еще больше меня бесит, ведь я всего этого не должна чувствовать. Не с ним точно.
— Тогда, — нервно откашливаюсь, — вы уже придумали для меня прозвище.
— Верно. А ты против?
Что ему ответить? Мы явно на разных плоскостях иерархии в этих стенах, а простую субординацию никто не отменял, но я была бы не собой, если бы уступила в подобном вопросе.
— Против, — неожиданно для нас обоих произношу я и, его синие, просто потрясающего оттенка глаза, становятся еще темнее. — У меня есть фамилия, имя и отчество, на худой конец. Мы с вами не друзья, чтобы вы придумывали мне прозвища.
Дышу через раз, хочется вообще сквозь асфальт провалиться и больше никогда не появляться здесь, но взять и уйти почему-то не могу. Хотя казалось бы, что сложного, да?
Райнис все таким же жарким взглядом вглядывается в меня, что-то себе думает, прикидывает, но молчит. Что удивительно.
Не могу больше смотреть на него и, опустив глаза, сосредотачиваясь на узле его не идеального галстука. Сдался мне этот узел, да? Но меня это немного отвлекает, потому как нахожу хотя бы один изъян в его идеальном образе.
Правда, идея на самом деле тоже так себе, ведь теперь мне в нос ударяет его запах, и я чуть ли не закатываю глаза в удовольствии. Запах чудесный. Такой чисто мужской, ненавязчивый и такой приятный, что хочется схватить его за этот несчастный галстук и притянуть ближе.
Боже, Таня, что за мысли такие дурацкие?
— Знаешь, как для девочки бывшего мэра, ты слишком борзая, — убийственно спокойно выдает начальник, и магическим образом меня это отрезвляет. — Он ведь уже давно не при должности, может, стоит спуститься на землю самой, пока обстоятельства не заставили больно упасть?
