В общем, когда на пороге комнаты, в которой обсуждались испытания для невест, появилась невозмутимая Ида и с поклоном сообщила, что прибыла вызванная для леди Полины модистка, я испытала настоящее облегчение. Осторожно поставила уже ненавистную чашку на стол, встала, скованно поклонилась королеве, осознавая, что понятия не имею, как правильно себя сейчас вести, и торопливо вышла из комнаты вслед за Идой.
Модистка прибыла не одна, а вместе с двумя девушками-помощницами. И эта развеселая компания, вместе с принесенными альбомами и образцами ткани, ожидала меня в той комнате, которую выделила мне Кэт. Но они там оказались не одни. Я запнулась на пороге, едва открыла дверь и услышала:
— Ты же не думаешь, что краба хватит? Вряд ли дядю Эльдана так легко испугать! Нет! Полине нужна наша помощь в заказе гардероба!
Это Энн. Мелкая Мария скептически наморщила нос:
— И как ты собираешься помогать нашей гостье с гардеробом? Ты же не можешь не понимать: за него платят папа с мамой! И они не допустят никакого безобразия! Очнись, Эни, ваш с Александром план не жизнеспособен! Пора придумывать что-то другое!
Мне было дико слышать подобные рассуждения из уст пятилетней крохи, вряд ли Маше могло было быть больше. Но кое-что я для себя все-таки выделила в их диалоге:
— Так это вы подсунули краба в нагрудный карман моей рубашки? А если бы он цапнул не вашего дядю Эльдана, а меня?
Девочки переглянулись. А потом Маша осторожно сообщила мне:
— Вообще-то, мы на это и рассчитывали. Что ты заорешь от боли и прыгнешь на дядю Эльдана. А он оскорбится твоими манерами…
Я закатила глаза. Дети. Что с них взять? Но не смогла отказать себе в удовольствии и внятно скомандовала:
— Вон отсюда! И пока не поймете, что натворили, не подходите ко мне!
***
Визит модистки прошел мимо меня. Ну, то есть, едва Анна и Мария покинули мои комнаты, причем мелкая смешно выпятила от обиды нижнюю губу, модистка и Азала в четыре руки вытряхнули меня из джинсов и майки и поставили на табурет посреди комнаты. И началось. Краснея каждый раз, когда им приходилось смотреть на меня или прикасаться, помощницы модистки обмеряли меня с помощью веревки с узелками. Измерительной ленты этот мир еще не знал. Некоторое время я развлекалась тем, что гадала, чем вызвано поведение девушек, которые по идее постоянно имеют дело с полуобнаженными женщинами. Предположила, что причиной тому мое белье. Хотя я носила достаточно скромные слипы и закрытый бюстик без косточек и поролона. Но оказалось, что все было куда серьезней. И заподозрила я это тогда, когда модистка, мисс Мартина, вдруг поднесла ко мне белое нечто со словами:
— А теперь мы вас, наконец, оденем как приличную леди!
Я насторожилась. И не зря. Приличные в понимании модистки леди носили панталоны до щиколоток вместо трусов, рубашку по типу наволочки, то есть, короткую, необъятную, с дырками для рук и головы, и корсет.
Рубашку я позволила натянуть на меня без звука. От панталон впала в прострацию. А когда на мне попытались затянуть пыточное приспособление, призванное сделать мне талию и поддержать грудь, я возмутилась:
— Я вам что, колбаса? Или подарок? Нечего меня упаковывать! И я не лошадь, чтобы надевать на меня сбрую! И вообще, идите-ка вы со своими приличиями… — Я запнулась, наткнувшись на нехороший прищур модистки, и все-таки проглотила матерное словцо и заменила на почти культурное: — В пеший тур с сексуальным уклоном!
