— Так, давай их на допрос в кабинет Груздевой, по одной, — раздался громогласный голос Вишневского. А я съежилась и закрыла лицо руками, оттягивая свой позор. Может, он не узнает меня в такой одежде?
— Егор Макарович, — выкрикнула Ксюша, — это мы! Мы с Таткой не проститутки, вы же знаете!
— Что ты делаешь?! — пропищала я подруге из угла, подглядывая сквозь растопыренные пальцы.
— Не понял, — удивленно произнес капитан полиции. — Вы-то что здесь делаете?
— Мы с Таней к Воронцову шли. Но нас схватили, и вот, — сбивчиво пыталась объяснить подруга. А мое сердце билось в такт тяжелым приближающимся шагам.
— С кем? — низким голосом спросил Вишневский уже совсем рядом с решеткой. — Гражданка Ковылина? — еще более удивленно произнес он, видимо, увидев меня. Я-то его старалась упорно не видеть. Жаль нельзя было спрятаться полностью за ладонями, а не только лицом.
Я молча встала и виновато опустила взгляд в пол, поправив ярко красный наряд.
— Маслов, этих двоих ко мне в кабинет, — грозно скомандовал капитан полиции. — Под мою ответственность.
Я шла за Масловым как на плаху. Ксюшка же радовалась, надеясь, что Вишневский быстро во всем разберется и нас отпустят. Я злилась на себя, потому что попала в такую дурацкую ситуацию; на Воронцова, потому что из-за него мы пошли в сторону участка; и на Вишневского, ведь он сегодня должен же был быть в баре, а не на работе. И он должен был быть по девочкам!
— Ковылина, это ваша сумочка? — пристально посмотрел на меня Вишневский, от чего у меня побежали мурашки по спине.
— Моя, — вздохнула я, лицезря свою сумку на столе капитана.
И когда он стал медленно расстегивать на ней замок, я так же медленно умирала от стыда. Ведь там, кроме телефона и ключей от дома, лежала и бутылка коньяка.
— Выпиваете? — осуждающе взглянул на меня капитан полиции. — Не ожидал, что вы, Татьяна Сергеевна, по злачным местам ходите, да еще и с алкоголем.
— Егор Макарович, мы вам правду говорим. Это недоразумение чистой воды, — начала я оправдываться, но помощь пришла, откуда не ждали.
В кабинет к Вишневскому заглянул Степан Вениаминович.
— Кого я вижу, — улыбаясь, говорил наш участковый. — Не стоило так наряжаться, чтобы донести мою посылку, — рассмеялся мужчина, рассматривая меня. Воронцов подошел к столу и взял в руки бутылку коньяка. — Егор, это мое, не греши на гражданку. Она просто любит на полицейских машинах кататься, отпусти их.
— Они были в борделе, — Вишневский оглядел меня с ног до головы. — И в таком виде. Почему я должен отпускать подозреваемых?
— Потому что там камеры висят: ваши уже следили, когда эти дамочки явились, — ответил участковый. — Если тебе, принципиальному, так нужны доказательства, то сам и просмотри записи. Но, Егор, мне ты можешь доверять. Ковылина и правда частенько в участке нашем появляется, но никогда еще за решеткой не была, как бы я не старался.
— Я же сказала, что я потерпевшая! — вырвалось у меня.
Вишневский с недоверием посмотрел на нас, но тут же отвел взгляд. Воронцов рассказывал, что уже давно дружил с отцом Егора, поэтому Вишневский уважал его несмотря на то, что занимал должность повыше. И, видимо, даже помогал ему.
— Ладно, разберемся, — кивнул капитан участковому, смягчив тон. — Но с вами, гражданка Ковылина, у нас будет отдельный разговор.
6. Глава 6
Тем вечером нас с Ксюшей все же отпустили домой. Но Вишневский прочел мне нотацию и предупредил, что по первому же звонку я должна буду примчаться в отдел.
