– Я ничего не знаю и ничего не могу изменить.
– Знаешь! – уже с раздражением крикнула посетительница. – А если не знаешь, тогда лежи в этой долбаной больнице и умирай от тоски и скуки. – Женщина резко встала со стула и вышла из палаты. «Интересно, – подумала Анна, – а ведь в точку. Я много думала здесь о случившемся и столько раз перебирала всю свою жизнь, что должна была уже понять простую истину: всё, что ты создал или не создал, непременно откликнется в твоём движении по жизни событиями и ситуациями, которые мы иногда рассматриваем как негативные или разрушительные. Но именно они порой уберегают нас от ещё больших проблем, которые мы выбрали, сами того не осознавая. Наша пассивная стабильность – наш бич и враг, которого мы так бережно лелеем и холим, стараясь избежать столкновений и конфликтов, перемен и открытий, из-за чего сами становимся заложниками своих предубеждений. Как же так вышло, что я, успешная бизнес-леди, сумевшая сделать карьеру, создать ту жизнь о которой мечтала, оказалась с мешком иллюзорного счастья? Да ещё в придачу отхватить столько травм и ограничений, которые вряд ли сделали мою жизнь счастливей. Самое интересное, что именно тогда, когда я решилась на поступок, призванный сердцем, и была так счастлива, случилась эта чёртова авария».
И тут Анна услышала глухие рыдания той самой соседки, которая недавно выказывала безразличие ко всему происходящему, а теперь, в отчаянии уткнувшись в подушку, давала волю своим чувствам. «Да, – подумала Анна, – наверное, медведица издаёт такой же рык, если её внезапно разбудить среди зимы. Женщина вообще способна на многое, если чаша её терпения и боли переполнилась до краёв. Сейчас она выпустит первую порцию этой мощной лавины, и я подойду к ней, возможно рискуя быть посланной к дальним берегам. Но всё же рискну».
Неожиданно в палату зашла медсестра, чтобы занести лежачей пациентке необходимое лекарство перед ужином.
– Батюшки! Что у нас тут за потоп? – всплеснув руками, произнесла она.
Анна уверенным жестом дала понять, что всё в порядке, не произнося ни слова.
– Я сейчас, – выпалила медсестра и быстро удалилась.
Через пару минут она принесла стакан воды и две жёлтые таблетки. Положив их на тумбочку беспокойной соседки, потребовала: «Немедленно пей, иначе доложу врачу, и он сделает такие уколы, что станешь спокойней удава». Медсестра так же быстро исчезла, как и вошла, а Анна грустно покачала головой.
Рыдания постепенно стали утихать. Дав ещё время своей соседке проявлять себя так, как ей хочется, Анна села на своей кровати и закрыла лицо руками: «Боже мой, как многострадален мир, в который нас приводят необдуманные шаги наших родителей. Как много в нём боли и отчаянья. Как мало в нём ответов и решений. Или… или они так просты и явны, что мы не замечаем их?» Эта мысль словно обожгла её. Какое-то время она сидела, окрылённая новым чувством, рождённым простым вопросом, затем открыла лицо, встала и уверенным шагом направилась к постели своей взволнованной соседки.
– Здравствуй, – прошептала Анна, не ожидая ответа.
Она присела на кровать и, едва прикасаясь, осторожно погладила девушку по руке. Та настороженно притихла, вероятно, удивлённая странным поведением незнакомой соседки. Через некоторое время она медленно повернулась к Анне лицом, оглядела её через щёлочки опухших глаз и сдавленным, тихим голосом, всё ещё всхлипывая, произнесла своё имя:
