– Май-я…
– Красиво, а я Анна, прости, что потревожила. Я знаю, как важно в такие минуты открыть шлюзы… и выпустить. Но мне сейчас пришла одна мысль, возможно, ты поможешь мне в этом разобраться.
Майя скептически уставилась на собеседницу.
– Вряд ли сейчас я могу кому-нибудь в чём-нибудь быть полезна, – буркнула она, шмыгнув носом.
– Понимаю, – ответила Анна. – А ты не думай о пользе или о том, что кто-то решил тебя пожалеть. Нет, я просто хочу спросить тебя, не без сочувствия, конечно, я сама в нём отчаянно нуждаюсь, потому и спрашиваю тебя: а если представить как данность, что решение проблемы всегда самое-самое простое и всегда рядом, и потому мы не видим его? Но это лишь на первый взгляд. А если ответ здесь и сейчас, и в том, что мы чувствуем?
Майя напряжённо свела брови к переносице, вероятно, пытаясь понять, чего хочет от неё нежданная гостья.
– Ну-у, – протянула она, пожимая плечами.
Анна терпеливо ждала ответа – любого: необдуманного, поспешного, даже нелепого. В наступившей тишине девушки смотрели друг другу в глаза не отводя взгляда. И вдруг Майя, озарённая новой мыслью, стремительно обняла Анну – так естественно, так легко, как умеют разве что дети. От неожиданности та чуть не упала с края кровати. Они сидели обнявшись, как дети, которых неожиданно разделила судьба в путешествии жизней, чтобы позволить им вновь обрести друг друга именно тогда, когда они этого вовсе не ждали. Казалось, даже время замерло в эти мгновения простого человеческого участия, столь труднодоступного для многих.
Третья женщина, их общая соседка по больничной палате, молча наблюдала за происходящим широко распахнутыми глазами, по её щекам сбегали слезинки, поблёскивая под щедрым солнцем этого весеннего дня.
– Предполагаю, что скоро, Самойлова, – заверил на обходе врач в ответ на просьбу Анны выписать её поскорее, поскольку чувствует она себя вполне удовлетворительно. – Сделаем ещё некоторые анализы и, если всё в порядке, дольше держать вас здесь не будем, долечитесь дома. Поверьте, желающих занять вашу кровать больше, чем вы думаете, – ответил он и направился к следующей пациентке.
– Я готова, – выдохнула Анна.
После ухода врача ей захотелось прогуляться со своей новой знакомой по небольшому парку на территории больницы: насладиться весенней свежестью, полюбоваться милейшими листочками, которые относительно недавно проявили своё усердие показать себя миру. Всё в природе так стремительно оживало, будоражило и влекло, что пациентам не сиделось на месте. Всем хотелось быть причастными к возрождающейся жизни. Эта жизнь бурлила и в Анне, манящая и земная, так остро влекущая её к новым событиям. «Если судьба или высшие силы проверяют меня на готовность двигаться выбранным путём, могу заверить, что непременно доберусь туда, куда ехала, когда меня так резко „притормозили“, чтобы убедиться в силе моих намерений, – думала она, – я получила серьёзные травмы и перенесла много тяжёлых болезненных дней в ожидании, когда моё тело исцелится, но разве это сравнимо с травмами души, которые я нанесла себе, вероятно, из лучших побуждений, и даже не заметила, как превратила свою жизнь в привычный конвейер, несущийся по кругу в никуда. Знаю, многие мечтают о моём положении, не понимая, в какую ловушку они могут попасть, в стремлении открыть коробку (увы, пустую), так красиво и ярко перевязанную шикарным бантом».
