Женщина и тайны звезд - страница 11

Её чёрная, как смоль, коса лежала на груди, заплетённая примерно наполовину. Из-под белого берета выглядывали волнистые пряди волос, напоминая нежный образ новой Наташи Ростовой или иной, схожей с ней дивы давно прошедших лет, с тонкими изящными пальцами и бархатным голосом. Майя была высокого роста и держала себя с достоинством королевы, которая вынуждена испытывать некоторые ограничения, но тем не менее выдавала свою женственную натуру и стать. Её глаза, цвета тёмного шоколада, чуть прикрытые длинными ресницами, хранили какую-то сокровенную тайну, которая делала её взгляд томным и чувственным.

В отличие от Майи, Анна была среднего роста, с тёплым низким голосом и проникновенным взглядом серо-зелёных глаз, которые порой начинали излучать особенный свет, как глаза ребёнка, и выделялась роскошной копной рыжих, вьющихся от природы волос, придававших особый шарм её огненной натуре и хватке, которые оттачивались ею многие годы. Даже зимой она редко носила головные уборы, шутила, что с такой шапкой волос готова ехать зимовать на Северный полюс. В этот раз энергичный и смелый характер Анны подчёркивал шарф ярко салатового цвета.

Девушки какое-то время сидели молча, вдыхая ароматы весны и свежесть воздуха. Молчание нарушила огненно-рыжая, глядя куда-то вдаль:

– А главное, всё же, было до смешного простым ― та радость, которую я испытывала в детстве, в своём посёлке, куда я, собственно, и мчалась, попав в аварию. Радость заполняла меня всю без остатка, я дышала ей, и она была простой: лес, речка, коньки, санки, горки, сверстники… Наверно, как у всех. Ярко помню, как принесла в дом щенка, щедро подаренного мне подругой. Счастье было возиться с ним и получать его собачью преданность и любовь. Даже не знаю, кто любил меня так же, лишь за то, что я есть? Любила ли я так?

Анна размышляла какое-то время, погрузившись в прошлое, а затем тихо продолжила, глядя на спутницу:

– Знаешь, последнее время, началось это перед аварией, мне снятся сны, где я вижу себя в совершенно ином качестве. В этих снах я знаю свою силу, свою природу… верю, и вера эта – просто знание, что так, а не иначе. Вот и всё. Там я счастлива и любима. Я знаю, кто я. А сегодня во сне я услышала неизвестное мне имя и этим именем называли меня, – странно, правда? Когда я просыпаюсь, эти чувства остаются со мной ещё некоторое время. Какой-то частью души я знаю, что так и должно быть, но, чтобы сохранить и проявить это, необходимы условия.

Анна замолчала, а Майя, не дождавшись продолжения, произнесла:

– Я понимаю тебя. Ты познала разницу и стремишься к эталону. Природа – несокрушимый источник энергии. Истина тянется к истине, природа – к природе. Все мы знаем об этом. Но жизнь выворачивает нам руки, и сдаёмся мы под бременем боли, привыкая жить в кандалах, которые уж точно не издают божественного звучания, как «музыка» птиц или водопадов. Я искала счастье немного иным путём. Мы строили храм с той лёгкостью и самоотдачей, которые появляются, когда ты горишь идеей, и эта энергия даёт тебе силы и мужество.

– Для чего храм?

– Для че-го? – протянула Майя, усмехнувшись, – вероятно, для любви и творчества, которые и есть для меня молитва. А ещё, для того чтобы объединить людей и обрести мир в душе. – Она закрыла лицо руками, словно стесняясь своих слов. – Теперь я знаю, что это иллюзия. Но пять лет, день за днём, я отдавала себя смирению, созиданию, благотворительности и образованию. Вряд ли я стану сожалеть об этом времени. Сегодня я держу в руках свою «бусину счастья», но на ней глубокие царапины-шрамы. Нет посредников между мной и Богом. К сожалению, это я познала это не так давно, и это моя «бусина», выстраданная и дорогая. Я поняла, что пресловутое состояние единства, о котором все говорят и к которому многие стремятся, рождается лишь среди равных и зрелых. Очень важно знать своё место в этом мире и быть рядом со своими людьми. – Помолчав немного, она посмотрела на Анну: – Мама всегда была против моего служения. У неё горячий нрав и сильный характер. Мои родители расстались пять лет назад, и вскоре после этого отец погиб. Он был лётчиком-испытателем и тоже обладал подобными качествами. Я же, напротив, всегда хотела тишины и уединения в поисках лада с собой, с Богом. А после смерти отца, тем более. «Смирение – это смерть», – твердила мне мать. Но смысл этого я поняла лишь сейчас. Смирять свои слабости и пороки, свои претензии к миру и свою власть над ним – благо. А смирение в угоду чужой игре под соусом благолепия – огромная глупость. Кто не знает эти прописные истины? Но я споткнулась… Мои ошибки привели меня сюда. Понимая это, я начну писать новую главу своей жизни.