Нашу пресс-группу поселили в шикарном бутик-отеле в Кенсингтоне. То есть холл, ресторан, лифты – все это было несомненно шикарным. Мой номер в мансарде размером с кухню в хрущевке был, пожалуй, поскромнее. Ну что поделать, это Лондон. Зато в ванной я обнаружила кучу маленьких баночек другой французской марки, которую я не буду называть. Скажу лишь, что… Ладно, это L’Occitane. Ну не придумали они себе узнаваемый слоган, что поделать. Так вот, в тот момент, когда я увидела эти баночки, я точно знала, чем будет забит мой потертый рюкзак.
Следующие дни командировки я старательно рассовывала баночки с шампунями, кондиционерами и телами для тела по карманам, так чтобы их не обнаружила горничная – и снабдила меня новыми полными баночками.
Но все хорошее когда-нибудь кончается, даже командировка в Лондон. И вот я уже стою в хвосте длиннющей очереди на досмотр в Хитроу.
Очередь движется драматично медленно: все дети в радиусе 15 метров уже успели по три раза поплакать, все взрослые поругаться, а я – прочитать все объявления, расклеенные на стене вдоль очереди. И тут до меня доходит смысл одного из объявлений. «Ледис энд джентльменс кайндли…» Пожалуй, не буду приводить его дословно. Смысл объявления таков: если вы не засунете все свои пузырьки в маленькие пластиковые пакетики, которые можно взять в начале очереди, мы за себя не отвечаем.
Страх потерять главные впечатления от Лондона – баночки L’Occitane – пронзил все мое существо. Ведь драгоценные баночки лежат в моем рюкзаке привольно и хаотично, не зная цепких объятий пластикового пакетика! А очередь между тем уже почти добралась до рамок досмотра. Действовать нужно было не медля ни фута (или в чем там англичане измеряют время).
Но сначала короткое отступление. Вы наверняка задаетесь вопросом, почему я не сдала баночки в багаж. Очень просто – я принципиально путешествую без багажа, с ручной кладью. Это дает мне возможность почувствовать себя вольным бэкпекером, человеком мира. Правда, санкционного сыра я набираю не как человек мира, а как вполне себе постсоветский человек. Поэтому на обратном пути я всегда выгляжу, как Нонна Мордюкова в начале фильма «Родня». Короткое отступление закончено.
Я обернулась к стоящему за мной человеку. Человек оказался вытянутым светлым пятном – я была слишком захвачена планом по спасению своих тюбиков, чтобы обращать внимание на детали внешности незнакомца.
– Пожалуйста, посторожите мой рюкзак. Я на минуту!2
Нужно отдать должное мужественности пятна: учитывая количество террористических актов в Европе и нервную обстановку, свойственную всем аэропортам мира, оно вполне могло завопить «Бомба»! Тем более что, положа руку на сердце, мой рюкзак за много лет путешествий и походов в баню действительно выглядит как идеальное хранилище для бомбы. Но нет, пятно героически промолчало.
Я же тем временем метнулась в начало очереди и начала истерично выдергивать пластиковые пакетики из прародительницы пластиковых пакетиков – пластиковой тумбы. Когда я вернулась к своему месту в очереди, пятно услужливо кивнуло на мой рюкзак – оно продвинуло его вперед вместе со своими вещами.
– Спасибо, о, большое вам спасибо, сэр! – страстно поблагодарила я и, усевшись на корточки, начала раскурочивать рюкзак в поисках тюбиков, чтобы разложить их по пластиковым мешочкам.
Очередь в который раз замерла. Младший отпрыск многочисленной арабской семьи затянул из коляски скорбную песню.
