Женщина с пятью паспортами. Повесть об удивительной судьбе - страница 48

Летняя жизнь в деревне была заполнена до минуты, у нас было мало возможностей для каких-либо размышлений. Тем не менее словно тень маленькой черной тучи опустилась на нас, когда в пятницу, 18 августа, на коричневой бумаге пришло предписание хозяину дома связаться с партийным центром в ближайшем окружном центре. Он был причислен к службе шпионажа абвера.

По глупости мы недооценили тогда, что принесет с собой это назначение.

«Это точно, как в 1914 году, – заметила озабоченно Ольга, когда мы вместе наблюдали на следующий день вечером планету Марс, которая выглядела больше, чем обычно, и сияла необычно красно-оранжевым светом; мы не могли припомнить, чтобы раньше видели её такой. – Это дурное предзнаменование».

Хотя радио сообщало о возрастающей напряженности с Польшей, здесь, в этой далекой провинции, расположенной так близко от польской границы, пока не было заметно никаких признаков возможных недоразумений. Тем не менее Ольга с глубокой озабоченностью призналась нам, что что-то серьёзное витает в воздухе. Хотя её муж получил разрешение приехать на выходные домой – что само по себе было успокаивающим знаком, – рано утром 22 августа, поливая цветы под нашим окном, она постучала в стекло и сообщила нам с озабоченным лицом: «К нам назначили войсковую часть для расквартирования. Они прибудут через час».

Утром они принимали участие в занятиях по защите гражданского населения, поддержанные деревенскими амазонками в тренировочных широких гаремных штанах, когда явился бургомистр с оглушительной новостью, что надо подготовиться к прибытию многочисленных войсковых частей. В доме началась суматоха: собирались матрацы и подушки, закрытые помещения открывались и проветривались. Мы сбежали вниз, чтобы помочь, и встретили уже группу офицеров, которые были нервно представлены нам Ольгой. Их машины стояли уже во дворе замка. В кратчайшее время они установили свою аппаратуру связи. Остальные были размещены в деревне. До вечера местные жители знакомили постояльцев с красотами местности – казалось, что они уже давно здесь живут.

Офицеры растаяли не так быстро. Полковник казался весьма приветливым человеком; несмотря на умное, хитрое выражение лица, его манеры были несколько чопорны. У ротмистра волосы лежали коротким густым колючим чубом, свисающим на лоб, на затылке – резко и высоко сострижены. Когда он нагибался, складывался как карманный ножик и при этом терял монокль. Двое офицеров помоложе, Бюккен и Шёне, казались симпатичными и совсем другого типа, чем вышеописанный тип военного образца 1914 года.

Беседа за обедом, которая часто прерывалась телефонными звонками, протекала невыразительно и была пустой, так как всё, что касалось передвижения войск в прошлом или будущем, сохранялось, разумеется, в строжайшей тайне. Мы сидели как на горящих углях, опасаясь, что какой-нибудь невинный вопрос наведёт военных на мысль, что Мисси и я пытаемся хитростью выудить у них какую-нибудь информацию. Вечером мы уговорили их принять участие в невинных играх, чтобы избежать возможных ловушек в беседах.

Ко всеобщему удивлению, ротмистр обнаружил неожиданный меркантильный талант и крупно выиграл в игре «Монополь». Казалось, что господа были не слишком заняты по службе – за исключением лейтенанта Шёне, который без конца ходил взад и вперед с папкой под мышкой. Позднее он присоединился к нам, хотя почти падал от сонливости. Время от времени он вздрагивал, просыпаясь, но затем снова закрывал глаза, как только этого не видели его начальники. По-видимому, ему было не положено идти спать раньше офицеров выше его по рангу, а эти были ещё свежи, как утренняя роса.