Женский портрет - страница 4

Любой преданный своему делу художник, увидев, как преодолевается подобная сложность, ощущает сильнейший вызов своему самолюбию и вспышку желания совладать с задачами стократ более трудными – лишь подобные головоломки и стоят настоящей борьбы. Помню, как сам почувствовал (испытывая, как мне свойственно, неуверенность в собственной теории), что можно найти способ лучше – и намного лучше! – для победы в подобной битве. Хрупкий сосуд Джордж Элиот содержит в своих глубинах «сокровище», а потому привлекает огромный интерес тех, кто в него заглядывает, и сам для себя много значит; сосуд этот обладает важнейшими возможностями, которые не только можно, но даже необходимо рассмотреть, как только вы о них узнали. Не каждому удастся раскрыть их полностью, однако всегда есть шанс избежать трудностей, перебросив спасительный мостик – отношения с прочими персонажами. Оттолкнитесь от них – и дело в шляпе! Таким образом вы дадите читателю общее впечатление влияния героини на сюжет и с необычайной легкостью возведете надстройку над фундаментом. О, я помню, как претила мне мысль о подобной легкости, ведь замысел романа почти созрел! Я вроде бы избавился от нее самым честным способом, распределив вес по двум чашам. «Встрой суть сюжета в сознание героини, – сказал я себе, – и тем самым поставишь себе интереснейшую задачу. Вот тебе и центр событий; перемести основной груз в эту чашу, наполни ее отношением героини к самой себе. В то же время пусть она в должной мере интересуется событиями, не имеющими с ней прямой связи, – опасаться этого не нужно. На вторую чашу следует бросить более легкий вес (хотя именно он и важен для читателя). Не стоит выдвигать на передний план внутренний мир тех, кто окружает героиню, особенно мужчин. Пусть он лишь дополняет основную тему. Смотри, что нужно для этого предпринять, где придется проявить изобретательность. Твоя девушка, героиня романа, тебя не отпускает; стало быть, надо тщательно ввести ее в придуманную формулу. Надо полностью положиться на героиню и ее маленькие тревоги – лишь тогда достигнешь ты своей цели, лишь тогда создашь образ».

Так я рассуждал. Теперь же ясно вижу, что скрупулезно разработанный, строгий план в конечном счете придал мне должной уверенности, позволившей возвести на «строительной площадке» ровные и пропорциональные стены. Сомкнувшись под крышей, они и должны были образовать литературное сооружение. Вот что сегодня для меня значит «Портрет»: мой роман – здание, воздвигнутое с четким соблюдением «принципов архитектуры», как сказал бы Тургенев, что и делает его, с моей точки зрения, самым идеальным из созданных мною строений (исключая «Послов», родившихся много лет спустя, – вне всякого сомнения, работы более совершенной). В одном я был преисполнен решимости: выкладывая здание кирпичик к кирпичику, не дам ни единого повода заявить о его недостатках в части чистоты линий, масштаба или перспективы. Построю с размахом: изящные своды с лепниной, расписные арки… Выложу мозаикой полы под ногами читателя – и чтобы ни единого зазора, ни единой трещинки!

Перечитывая роман, вновь чувствую свою тогдашнюю осмотрительность и удовлетворенно вздыхаю: я сделал все возможное, стремясь доставить читателю удовольствие. Имея в виду некоторые слабости самого сюжета, я понимал – ни одна предосторожность не может быть излишней, и каждая из них так или иначе предполагается творческим поиском. Во всяком случае, именно в этом я нахожу единственное объяснение развитию фабулы: она то и дело прирастала событиями и усложнялась. Естественно, молодая женщина в романе должна была обладать натурой сложной; это ведь напрашивалось. Во всяком случае, именно в таком свете я изначально и видел Изабеллу Арчер. Однако со временем пришлось добавить самых разных оттенков, то сочетающихся между собой, то сталкивающихся. Представьте себе фейерверк, когда одновременно запускают шутихи, римские свечи и огненные колеса, – вот на что пришлось мне пойти, дабы читатель поверил в сложность героини. Вероятно, интригу я нащупывал инстинктивно, ибо и сейчас не готов сказать, как находил повороты, из которых и составился сюжет. Какими бы они ни вышли – все включены в книгу, и получилось их великое множество. Откуда они взялись – память моя определить решительно не может.