Жены и дочери - страница 53

– Как видите, человек в моем положении – вдовец с дочерью, которая не имеет возможности жить дома, – не в состоянии наладить порядок, позволяющий эффективно использовать то недолгое время, которое проводит здесь сам.

Доктор не упомянул о плохой пище, которую им пришлось разделить, хотя и подумал об этом. Досадное обстоятельство не осталось без внимания лорда Холлингфорда, ибо в ответ он заметил:

– Верно, верно. И все же человеку в вашем положении не гоже взваливать на свои плечи еще и хозяйственные заботы. Сколько лет мисс Гибсон?

– Семнадцать, крайне неудобный возраст для девушки без матери.

– Да, чрезвычайно. У меня, слава богу, только сыновья, а с дочерью тоже возникли бы проблемы. Простите, Гибсон, но ведь мы беседуем по-дружески? Никогда не думали о новой женитьбе? Конечно, это совсем не то, что первый брак, и все же: если найдете разумную симпатичную особу лет тридцати или около того, то управлять хозяйством станет она, что избавит вас от множества хлопот. К тому же ваша дочь будет окружена той нежной заботой, в которой, по-моему, нуждаются все девушки этого возраста. Тема, конечно, щекотливая, но уж простите за то, что говорю откровенно.

Впоследствии мистер Гибсон не раз вспоминал совет, однако в данном случае для начала следовало подумать, кто эта самая «разумная симпатичная особа лет тридцати или около того». Точно не мисс Браунинг, не мисс Фиби, не мисс Гуденаф. А сельские пациенты делились на два противоположных класса: с одной стороны, крестьяне, чьи дети не отличались ни воспитанием, ни образованием, а с другой – сквайры, чьи дочери считали, что мир перевернется, если одна из них выйдет замуж за местного доктора.

И так случилось, что в тот самый день, когда приехал по вызову леди Камнор, мистер Гибсон вдруг подумал, что, возможно, миссис Киркпатрик и есть та самая особа. Обратно он ехал, ослабив поводья и размышляя больше о том, что о ней известно, чем о состоянии пациентки или дороге. Он помнил ее еще как очаровательную мисс Клэр – ту самую гувернантку, которая когда-то давным-давно, еще при жизни его жены, заболела скарлатиной. Думая о прошедших годах, доктор не понимал, как ей удалось сохранить молодость. Потом стало известно о браке с викарием, а вслед за этим (он не помнил, сколько времени прошло) о его смерти. Кроме того, до него как-то доходили сведения, что, оставшись вдовой, миссис Киркпатрик служила гувернанткой в разных семьях, однако всегда пользовалась симпатией у обитателей Тауэрс-парка, которых он уважал независимо от их положения. Пару лет назад прошел слух, что она поступила на работу в школу Эшкомба – маленького городка в том же графстве, неподалеку от другого поместья лорда Камнора. Владение в Эшкомбе превосходило Холлингфорд по размерам, однако господский дом там не мог сравниться с Тауэрс-парком. Управлял поместьем – точно так же, как мистер Шипшенкс Тауэрс-парком, – агент мистер Престон. На случай редких приездов семьи в особняке содержались в особом порядке несколько лучших комнат, а остальной его частью мистер Престон – красивый молодой холостяк – распоряжался по собственному усмотрению. Мистер Гибсон знал, что у миссис Киркпатрик росла дочь, ровесница Молли. Конечно, о значительном – если вообще каком-то – благосостоянии Клэр говорить не приходилось, однако сам он жил очень аккуратно, выгодно инвестировав несколько тысяч фунтов, а помимо этого получал хороший профессиональный доход, который с каждым годом заметно возрастал. В этой точке рассуждения доктор прибыл к очередному пациенту и на время оставил мысли о браке и миссис Киркпатрик, но позже с удовольствием вспомнил, что лет пять-шесть назад случилось, что Молли ненароком задержалась в Тауэрс-парке, и миссис Киркпатрик отнеслась к его девочке с особым участием. На этом аналитические размышления доктора остановились.