— Заварил ты кашу, братец! Разгребать нашему Альфе. Надеюсь, он хорошо дерётся. Если не так, то белых волков ждут очень непростые времена. — Уставилась Ксения куда-то вдаль.
— Сам наворотил, сам и отвечу! — Решительно заявил Степан.
Ему велели носу из дому не высовывать, но ни словом родители не обмолвились о предстоящем бое. Вообще, тему его проступка старались замять. Даже отец не устроил взбучку, когда вернулся домой. Посмотрел сердито, вздохнул и на этом всё. Но и смотреть Гордей умел многозначительно.
— Куда собрался? — Кинулась за братом к окну Ксюша. Коса её растрепалась, а глаза округлились то ли от недоумения, то ли от страха за близкого. — Я всё родителям расскажу!
— Ты их сначала найди. — Обернулся Стёпа и подмигнул. — Не дрейфь, прорвёмся! Или совсем за слабака считаешь?
— Он Альфа! В сто раз сильнее любого волка. Ты чокнулся, если собрался встретиться с ним и потрындеть. Не станет слушать. Как задаст! И мокрого места не останется. — Тараторила девочка.
— Я не собираюсь разговаривать, сестрёнка. Хочет драться — пусть. Но только со мной. Наш вожак не причём и стая тоже. Кто виноват, тот и ответит. — По-взрослому принимал на себя всю ответственность Степан.
Собственно, он и есть взрослый. Только родители о том забывают и сестра тоже. Потому что живёт с ними и истинную свою не повстречал. Да и поступки совершает дурацкие. Самому стыдно.
— Пригляди за Бертом. — Попросил Стёпа сестру, а та вцепилась в его руку, нагнав.
— Не пущу!
— Ксюх, ну ты чего? Я ж не прям сейчас стану с ним драться. Назначит дату, тогда и сойдёмся в поединке. Успеешь ещё за меня поболеть. — Потрепал её по волосам оборотень, окончательно испортив причёску. Заправил прядку за ушко и даже чмокнул девчонку в лоб. — Будь паинькой.
Парень не врал сестре. Скорее утаивал. В тот момент, когда говорил, старался и правда верить в сказанное, чтобы не учуяла ложь. Пусть Ксюха и не взрослая оборотница, но нюх звериный имеет. И ложь учуять способна.
Пушистый направился прямиком к дому собраний. Там всегда самая деятельность, а уж когда приезжают из других стай, то и подавно. Степан знал точно, родители выдадут ему на орехи за своеволие. Но на этот раз, он думал не о себе. Семью позорить — не дело. Батя и Катерина, заменившая ему родную мать не заслужили в свой адрес косых взглядов.
По пути оборотень видел, как встречные одаривали его многозначительными взглядами. Никто не злорадствовал, но укор читался. Виноват, ясен пень! И только поэтому не выпендривался, а тихо шёл дальше, снося неприятное внимание к своей персоне.
На подходе к дому собраний, Стёпа заметил Луну стаи — Юми. Девушка скрестила руки на груди и начала притопывать ножкой как недовольная крольчиха. А кто бы на её месте обрадовался? Её муж вынужден чужие косяки исправлять. Принял вызов на бой за вполне половозрелого волка. Стыдоба какая!
— Куда так спешишь? Не нацеловался? — Поддела оборотница.
— Луна… — Поморщился парень.
— Сейчас нет. Сейчас я обычная женщина, готовая тебя за уши оттаскать как сопляка-переростка! — Не стеснялась в выражениях японка. — Ты хоть понимаешь, какую кашу заварил?
— Понимаю.
— Раскаиваешься? — Сделала шаг к нему Юми.
— Угу.
— Вот и хорошо, вот и славно. Когда всё закончится, станешь исполнять всё, что скажу. — Прищурились и без того узкие глаза. Хотя и не как у чистокровной японки, каковой Юми не была. Наполовину. А другая половина — русская.
