Пес гавкнул, соглашаясь. Он боялся медуз, но любил рыбу.
– Может, на край сходим?
Дуги с охотой кивнул. На дальнюю узкую оконечность скалистой дуги, впивавшейся в море, ходили немногие – далеко, камни острые, бугристые. Но и дура-рыба там особенно легко ловилась на крючок, хитрое было место. Бренн оглянулся на лающего Самсона, который все никак не успокаивался, и замер. С привычным ощущением недостижимого он разглядывал огромный грузовой корабль Энрадда, плывущий с юга. Воздушное судно направлялось к Небесной Игле – причальной мачте, в паре миль от городских стен, где уже пару лет швартовались дирижабли.
Резкий свист Дуги заставил его очнуться, и он поспешил за приятелем, на ходу кивая знакомцам. У оконечности Черного Зуба, с внутренней стороны, где море, расслабившись, отдыхало, колыхались розовые купола жгучих медуз. Их тонкие, как нити, щупальца, липли к валунам у самой воды и заползали даже выше.
– Может, обуемся? – Дуги кивнул на студенистые тела, расправляя леску, скрученную из конских хвостовых волос.
– Придется, – поморщился Бренн, – что-то много их сегодня – сплошной кисель.
Если бы не «розочки», рыбалить после шторма одно удовольствие, но и они не помешают – главное закинуть удилище подальше, где побольше свободных от медуз участков. Сегодня радужные пеструны жадно хватали наживку, Бренн едва успевал подсекать и кидать рыб в ведро. Над головой гаркали чайки и черноголовые крачки, норовя утащить из ведра выловленных пеструнов.
– Крабцы закончились, – с досадой заругался Дуги, – надо было больше наловить. Но было лениво, – оправдал он сам себя. Его смуглое лицо от азарта покрылось мелкими бисеринками пота.
– У меня вон еще с десяток копошатся, хватай, – предложил Бренн, кивнув на корзинку.
– Не, счас сам словлю, – Дуги не хотелось перебираться на выступ, где вываживал рыбу приятель, и он бросил взгляд на камни у пологой кромки скалы, там среди щелей обычно и прячутся каменные крабы. Бренн оглянулся – расставив ноги, Дуги, не торопясь, двигался к приглянувшемуся месту, держа в одной руке удилище, в другой корзину. Зачем он потащил с собой удочку? Прям расстаться с ней не может, балбес… Наловил бы крабов, и вернулся… – вскользь подумал Бренн, отворачиваясь к воде.
И уже не видел, как приятель шагнул на широкий край валуна, спускаясь к пологому уступу. Не видел, как Дуги качнулся, невольно опершись на крепкое удилище… а оно… Нет, оно не сломалось, а просто провалилось в глубокую трещину за шершавым уступом. Потеряв опору, Дуги стал заваливаться. Башмак заскользил по птичьей жиже, и, взмахнув корзинкой, Дуги рухнул в воду – в самую гущу колышущихся студенистых тел. Он даже не успел крикнуть, и лишь взмывшая со скал орда вопящих чаек, заставила Бренна оглянуться. Через несколько мгновений он уже стоял на краю выступа. Увидев сплошь залепленную студенистыми телами голову барахтающегося в воде приятеля, Бренн застыл от страха и омерзения. Как только Дуги открывал рот, чтобы крикнуть и глотнуть воздуха, в него тут же лезли щупальца медуз, и он давился ими…
Если бы выступ слишком высоко поднимался над водой, наверное, никто не помог бы Дуги – нырни Бренн к нему, через несколько секунд и его лицо облепил бы жгучий розоватый студень. Он схватил удилище с намерением протянуть его тонущему Дуги, но тут же отбросил, – из-за прилипших к глазам медуз тот просто ничего не видел…
