Она развела шире ножки, позволяя себя ласкать. Мой член снова стоял колом, упираясь ей между ягодиц. От проникновения моего пальчика, вздох сорвался в ее губ, и я почувствовал там столько влаги, будто она уже кончила.
- Все, хватит, - сестренка убрала мою руку.
- А то мы утонем, - усмехнулся я.
- А то мы не сделаем ритуал, - она вырвалась. Взяла со стола бокал с шипучкой и отошла к центру комнаты. – Поджигай все эти свечи. Те, что на столе не трогай, - сделав несколько глотков, добавила: - Я буду рисовать знаки, мне не мешай и ничего не говори.
- Как скажите, госпожа ведьма, - и мысленно добавил, ради того, чтобы вас трахнуть, я готов на очень многое.
Я допил вино и принялся поджигать свечи на полу, поглядывая, как она ползает на четвереньках по кровати, что-то вычерчивая углем. Платье задралось, обнажая аппетитную попу, обтянутую белыми трусиками. Я вам скажу, еще тот натюрморт: мой член яростно просился к ней. От одной мысли, как можно было вставить ей сейчас в такой позе, я чуть не заскрипел зубами. Царь Небесный, ты видишь эти румяные булочки! Нет, я лучше отвернусь, иначе позорно кончу сейчас в штаники.
Я отвернулся, слушая ее бормотание, кажется, на латыни. Несколько раз она упомянула Ситри – раньше слышал от нее это имя. Нужно уточнить, что он за фрукт. Наверное, кто-то типа Лаврика из ее нездоровых фантазий.
Пока она занималась художествами, я наполнил наши опустевшие бокалы, игристым вином. В мерцании свечей оно казалось золотым. Сделал пару глотков и прикрутил яркость светильников. Вот так: приятное расслабление от вина, интимный полумрак, дрожащие язычки свечей и желанная задница ведьмы на моей кровати. Что еще нужно юному графу?
- Раздевайся, - раздался ее голос.
Я повернулся к Наташе, она встала с кровати.
- Давай, раздевайся. Полостью. И трусы снимай, - подойдя к столу, взяла свой бокал.
- И ты раздевайся, - я едва сдержал смех, расстегивая пуговицы рубашки.
- Делай, что я говорю! И не смей спорить, иначе ничего не получится, - она сделала пару глотков, наблюдая, как я стаскиваю брюки.
Прежде, чем снять труселя, я все-таки испытал некоторую неловкость. Как-то неправильно раздеваться перед ней, точно я на медосмотре, в то время как она, наблюдает за мной, как подопытным кроликом и с улыбкой попивает вино. Но все-таки снял. Предстал перед ней во всей жалкой суслячей красе.
- Ложись теперь. Головой на дальнюю вершину пентаграммы, руки и ноги строго по указанным сторонам, - она кивнула на кровать.
Нет, охренеть! Может она меня в жертву собралась принести? Ножа случайно нет при ней? Что-то мне такой ритуал уже не слишком нравился.
- Давай, делай! – настояла она, подталкивая меня к кровати.
Я повиновался, мельком оглядев ее художества: обычная пентаграмма, вокруг какие-то корявые знаки, в центре тоже каракули. Когда я лег, она сама развела мои руки и ноги по лучам пенты, а затем… Затем я охренел еще больше. Две из оставшихся свечей она воткнула мне между пальцев ног, две дала в руки, и одну установила у изголовья кровати. И зажгла их все. Вот после этого мой член решил больше не стоять. Мне стало реально боязно. У сестренки ненормально с головой. Откуда мне знать, что она сделает дальше.
- И не вздумай шевелить руками или ногами! – предупредила она.
Так понятно, дернусь, свечка упадет на постель, будет в моей комнате второй пожар за сутки. Перун Вседержатель, зачем я еще купил с дуру свечи, которые хрен потушишь?! Может Ирина Львовна с возвращением обнаружит вместо меня шашлычок на моей кровати.
