Жестокеры - страница 4

– Вы вставляете ваш эмоциональный интеллект и это ваше эго везде, где только можно. К месту и не к месту. Затыкаете ими любую дыру. Это единственное, что вы выучили за все десятилетия вашей научной и преподавательской деятельности? На самом деле вы ничего не знаете о людях. Вот что я поняла. А еще профессор психологии!

Она громко и деланно расхохоталась. С неожиданной злобой, удивительной для такого щуплого пожилого мужчины, к тому же профессора психологии, профессор, подпрыгнув на стуле, начал яростно выплевывать в сторону Али:

– Вы – наглая, дерзкая особа! Вы не умеете себя вести! Вам не место среди приличных людей! Я плюю на вас и требую, чтобы вас вывели из студии!

Произнося слово «плюю», профессор действительно нечаянно плюнул в сторону Али.

– Не нервничайте, профессор, – с улыбкой сказала она. – Так и до инфаркта недалеко.

– Алла Александровна! Господин профессор! Не будем продолжать вашу давнюю перепалку!

Аля повернулась к ведущему и спросила:

– Как? А разве не за этим вы нас сюда позвали?

Ведущий не смог сдержать улыбку – оценил ее сарказм.

– Господин профессор, вам есть, что добавить к данному вами психологическому портрету?

Профессор поерзал на месте и потрогал пуговицы своего пиджака.

– Она, эта АЕК, просто не смогла договориться с этими людьми. Найти с ними общий язык. По причине своего невероятного неумения делать то, что более или менее сносно умеют делать все другие люди. Почему этого совсем не умеет делать она, я не понимаю. Я никогда не встречал человека со столь низким эмоциональным интеллектом.

– Потому что они пожирают людей, – снова вмешалась Аля. – Не в прямом смысле, но принцип тот же. Вы считаете, с такими можно о чем-то договариваться? Что касается эмоционального интеллекта… Просто собственный его уровень у таких, как вы, настолько низкий, что вы просто не способны ее понять. Да в плане переживания и понимания эмоций, в плане эмпатии она гений! Гиперэмпат. Нам всем далеко до нее. А вам – так особенно.

– И все-таки, – ведущий без усов, почесывая щеку, рассматривал Алю, – почему вы так ее защищаете?

–Да! – живо откликнулся профессор. – Мне вот тоже это интересно. Как специалисту. Какая-то не совсем здоровая привязанность.

Алла проигнорировала слова профессора. Она нахмурилась и опустила голову. Какое-то время она молчала.

– Я защищаю не только ее, – Аля упрямо вскинула подбородок. – В лице АЕК я защищаю всех настоящих честных представителей современной культуры, которым, по причине того, в какое интересное время мы все живем, очень нелегко сейчас живется. Я бы сказала, что им-то особенно нелегко, с их обостренной чувствительностью, с их глубиной восприятия и умением видеть и понимать все, что происходит. То, чего не видят и не понимают другие. За это их высмеивают, травят и сминают. Пытаются навязать им какие-то странные, извращенные, уродливые ценности. Делают все, чтобы они чувствовали себя изгоями. Тем не менее они находят в себе мужество заниматься своим делом, несмотря ни на какое давление, противостояние и, скажем так, странные общественные тенденции, какие-то «стадные» тенденции, сильно противоречащие идеям свободы личности и свободы творчества. Я уважаю таких людей, как она. Таких немногих людей. И, честно говоря, не понимаю, как им это удается: идти своей дорогой и пронести себя – через такие годы! – и не вконец забитых, замученных, озлобившихся, отчаявшихся, а все таких же светлых, сохранивших доброту, сохранивших способность верить, чувствовать и любить… Остаться после всего этого способными на поступки и свершения, которые не по плечу мелким завистливым интриганам… Это высший пилотаж, мне, к сожалению, недоступный. Да, я восхищаюсь ей. И такими людьми, как она.