Даже фамилию Лаптева ей дали лишь потому, что она очень распространена. Только в четырнадцать лет Надя поняла, что за ней никто не вернется и ей уготовано провести всю свою жизнь в стенах обители. А «отцом» для нее на всю жизнь останется настоятель.
От воспоминания об Отце Алексее у нее заныло сердце. Он умер вместе со всеми, кого Надя знала и любила. Добрая Марина, которая таскала ей пробовы – плоские, но вкусные лепешки, – когда никто не смотрел. Суровый Лев, который был невероятным рассказчиком, умевшим оживлять басни и легенды так, что Надя еще долго потом боялась уснуть.
Однажды вечером он рассказал ей историю о транавийском чудовище Кашивхесе, который пил кровь и умел силой подчинять разум жертв. Когда чуть позже она возвращалась в свою комнату по темному коридору обители, ей навстречу из чулана выскочил Костя. Она так сильно ударила его, что тому пришлось искать целительницу Ионну, чтобы залечить разбитую губу.
И теперь они погибли, а монастырь опустел. Его золотые святыни разграблены, иконы испорчены, алтарь скорее всего разбит, а статуи святых, наверное, лишились голов и рук. Все эти красивые – освященные – вещи осквернены ради магии и крови.
Пустота, заполнившая сердце и разум, не уступала место чувствам, и Наде оставалось лишь молча сидеть и ждать, что с ней заговорят боги. Но пока этого не случилось.
«Попроси богов совершить невозможное. Что за наглость», – подумала она. Надя не была уверена, что они ей помогут, но если Малахия прав, то ей просто некуда идти. Возможно, ей следует смотреть на это как на знак свыше и признать, что из-за обстоятельств она оказалась в ситуации, которая приведет к катастрофе.
Возвращаясь в церковь, Надя заметила Малахию, который пробирался сквозь деревья. Это заинтересовало ее, и она последовала за ним, перебирая бусины. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как транавиец остановился. Ее ладонь тут же опустилась на ворьен.
– Ты собираешься воткнуть мне в сердце один из твоих миленьких клинков, towy dzimyka?
– С удовольствием, – ответила Надя. – Почему ты меня так называешь?
Он повернулся к ней лицом и положил руку на книгу заклинаний, висевшую на бедре.
– А как мне тебя называть?
Она все еще не назвала своего имени. Надя не понимала, почему ей хотелось и дальше его скрывать. Почему казалось, что стоит назвать имя, как он получит больше, чем заслуживает. Может, она просто сходит с ума.
– Надежда Лаптева, – сказала она, а затем добавила: – Можешь звать меня Надя.
На лице Малахии мелькнуло облегчение, но она решила, что ей просто показалось.
– Ну что, Надя, присоединяйся ко мне, – кивнув, сказал он.
Она сузила глаза:
– Ты собираешься увести меня в лес и убить?
– Это же ты следила за мной, – напомнил он.
Ее лицо тут же опалил жар.
– Мы не враги, Надя, – сказал Малахия и повернулся, чтобы продолжить путь.
– Не в этот момент, ты имеешь в виду?
Он помолчал, а затем оглянулся на нее и кивнул:
– Тебе не стоит меня бояться.
Пока. Надя прекрасно слышала это в его тоне, даже если он так не думал, даже если он никогда так не думал. Он был транавийским магом, а они по определению считались врагами.
И все же Надя последовала за ним.
На этой части склона деревья росли достаточно густо и, хотя их ветки покрывали не листья, а снег, было трудно разглядеть хоть что-то сквозь них. Вокруг царила тишина, за исключением льда, который потрескивал под ногами. Надя пыталась понять, куда они идут, когда Малахия протянул руку и остановил ее. А затем прижал палец к губам.
