– Ну вот! Можешь же, когда постараешься!
Алена сделала большие глаза. «Кто на свете всех милее» тут явно было неприложимо.
– Продолжай, – страшным шепотом подбодрил парень.
– «Скажи, да всю правду доложи».
– Угу.
Она растерянно взглянула на гостя, но помощи от него ждать не приходилось.
– Где теперь мое дитя, расскажи мне не шутя, – сочинила она.
Парень бесшумно изобразил, что аплодирует. По столешнице пошли круги, как будто в центр лужи бросили камень. Алена вцепилась в край стола.
Из темной глубины вдруг появилась светлая точка, которая стала расти. Через несколько мучительных мгновений она превратилась в детское лицо. Малышка доверчиво взглянула на Алену, и ее изображение тут же пропало.
– Поздравляю, у вас девочка! – заключил парень.
У Алены подкосились ноги, и она свалилась на стул. Гость деловито поднял клеенку и вновь покрыл ею столешницу.
– Это все, что ли? – выдавила она.
– Похоже на то.
– Но нам не показали, где маленькая.
Назвать ее по-другому у Алены просто язык не повернулся.
– Ничего, с этим уже можно работать.
– Но как?!
– Отныне ты будешь чувствовать, куда идти, у тебя установилась с нею связь. Не чувствуешь разве?
Алена прислушалась к себе. Теперь, когда парень сказал это, ей показалось, что из темной глубины ее сердца так же поднимается на поверхность горящая точка.
– Да, наверное, – ответила она не очень уверенно.
– Тогда пойдем.
Он протянул ей руку и помог подняться. Рука у него была твердая и сильная, рука настоящего мужчины. Алена вновь посмотрела ему в лицо: непроницаемое, жесткое. Сомнений не было, это был совсем не мальчик. Как она могла так ошибиться на Буяне?
– Сколько тебе лет? – спросила она глупость.
Он прыснул.
– Знаешь… Такие вопросы…
– Женщинам не задают. А ты не женщина, так что можно.
– Можно. Но не нужно.
– Так сколько?
Он махнул рукой.
– Много.
– Типа сто?
– Больше, Алена.
Он впервые назвал ее по имени. И хотя то, что он говорил, на самом деле соответствовало ее подозрениям, это не укладывалось у нее в голове.
– А зовут тебя как? – спросила она в третий раз.
На третий раз в сказках задуманное обычно удавалось.
…Или не удавалось.
Он замер и посмотрел на нее, как будто отрешенно.
– На острове ты что-то там несла про то, что моя тень якобы застряла под камнем. Как звали того, о ком ты подумала?
– Питер, – с запинкой ответила она.
– Тогда зови меня Питером. Мне подойдет.
Он подхватил свой мешок и раздернул шторы. Занимался рассвет. На улице крупными хлопьями валил снег.
– Ой, – испугалась она.
– В чем дело?
– Как мы пойдем по снегу? Без одежды и без обуви.
Она показала на свои и на его босые ноги. Парень посмотрел на них, как будто впервые.
– А… мы не пойдем.
– Что?
– Полетим. Ты же умеешь, Алена.
– Я… умею не в этом мире, наверное? – пискнула она, попятившись.
– В этом мире тебя, по сути, давно уже нет. Как ты там недавно говорила – «привидение», «призрак», вот – это ты и есть. Привидениям закон не писан. Тем более ты со мной.
Последнюю фразу он сказал настолько уверенно, что Алену скрутила вдруг нечеловеческая тоска по тому, кто всегда защищал и поддерживал ее. По Федору. Увиденная мельком малышка была ведь и его дочерью. Ей нужно сейчас собраться с силами, чтобы разыскать девочку и отправить ее… но куда? И как? Она снова села, чтобы перевести дух.
Питер тем временем распахнул окно.
Питер. Она назвала его так, вспомнив о Питере Пэне, мальчике, который раз и навсегда отказался взрослеть. Его придумал в начале ХХ века Джеймс Мэтью Барри. Ну, если он его придумал, конечно. Такие герои просто так не рождаются в воображении, верила Алена. Кто-то в той части жизни, что в норме скрыта от нас, должен был надиктовать Барри эти строки, ведь невозможно сочинить их самому.
