Эмили ощетинилась от такого унижения и задумалась, стоит ли вообще отвечать.
– Это был мой дом.
– Был? – Он не выказал и тени смущения.
«Может, он не знает, насколько оскорбительно звучит „захламленный коттедж“?»
– Да.
Этим утром она без оглядки покинула дом, в котором жила последние пять лет. А ведь ей пришлось вернуться и должным образом собрать вещи. Неужели это не больно?
Разговор впервые зашел в тупик, Эмили огляделась и заметила, что ресторан начал пустеть.
На них смотрели несколько посетителей и пара официантов.
– Я уже скоро пойду, – сказал Алехандро.
– Я тоже. – Эмили на ломаном испанском попросила у официантки счет за вино и закуски.
– В этом нет необходимости. Обедай здесь, когда захочешь. Теперь тебя знает персонал. Если появится кто-то новенький, просто объясни им, что работаешь здесь.
– Спасибо.
Поднявшись, она почувствовала себя неловко, осознав, что им придется идти вместе.
Повесила фотоаппарат на плечо, взяла сумку. Это и правда было неловко, ведь, казалось, с ним хотели попрощаться все. Он остановился поговорить с парой. Эмили почувствовала, что нужно не стоять столбом, а уйти.
Она вышла из «Таберны» во внутренний двор. По дороге сюда она слишком нервничала, да и посетители мешали разглядеть эту красоту. С одной стороны, подвалы, сам внутренний двор выглядит очаровательно. Деревья изящно подсвечены гирляндами и усыпаны спелыми апельсинами. Проходя мимо, она ощутила их сладкий аромат. Этакая деревенская элегантная красота. Подойдя к арочным воротам, она поняла, что те заперты.
– Черт, – буркнула Эмили, размышляя, стоит ли вернуться и попросить помощи у кого-нибудь из работников ресторана. Это же надо, ее заперли в первый же вечер!
– После полуночи нужно выходить с черного входа и отметиться у охранника.
Алехандро почти догнал ее.
– Понятно.
– Я всегда так делаю.
– Отлично. – Она зашагала прочь. В туфлях уже начинали ныть ноги.
– Эмили, подожди.
Казалось, ее неловкость слегка позабавила его.
– Я пошутил. Не собираюсь заставлять тебя наворачивать круги.
Он набрал код, сообщив его Эмили. Ворота со щелчком открылись.
– Я не запомню.
– А с чего бы тебе забывать?
– У меня плохо с цифрами.
– Но их всего четыре!
А он выше, чем она думала. Словно классный руководитель, он просил ее повторить код.
– Я уже забыла.
– Серьезно?
– Честно говоря, да.
Они поднимались по красивым мозаичным ступеням, которые вели к еще более прекрасным арочным воротам, где им предстояло расстаться.
От него невероятно пахло. От таких одеколонов, стоит к ним принюхаться, пытаясь уловить восхитительный аромат, чтобы просто ненадолго погрузиться в роскошь, закрываются глаза. Возможно, придется обратиться к незнакомому человеку, спросить, чем, черт возьми, он пользуется! Это, несомненно, самый совершенный аромат в мире. Мускусный, но не тяжелый. Цитрусовый, но отличается от всех, которые она когда-то слышала. И такой свежий, напоминающий о том, что она с пяти утра на ногах. То на поездах, то на самолетах. И пахнет не так свежо.
Почему в пять минут первого ночи он выглядит так, словно собрался в офис, а не в кровать? Если не считать поблекшего пятна губной помады и густой поросли на подбородке.
Боже, он выглядит ужасно сексуально! Нечто среднее между бандитом и самым чистоплотным человеком в мире.
И забавно вот так стоять с ним, вести бессмысленную, глупую болтовню в первую ночь нового приключения. В безопасности. Ведь столь божественный человек наверняка ничего от нее не хочет.
