Живи счастливо - страница 9



– Здравствуй! Проходи, раздевайся. Будешь чай? А то дочка совсем одна, скучает.

– Ну, мам, – сказала Люба.

Ей, как и мне, было неудобно. Мы не подруги, скорее наоборот. И чай тут не к месту, вместе с такой доброжелательностью.

Так я познакомилась с мамой Любы. Это была красивая, волевая женщина средних лет, одетая со вкусом и приятным звонким голосом. И имя такое же, как у моей матери – Нина. У такой женщины и такая дочь?

Нина Владимировна попросила меня заходить или хотя бы звонить и сообщать Любе домашние задания. Заходить я, естественно, не хотела, но отказать ей я не могла и звонила, и сообщала Любе домашку.

Как-то раз пришлось занести тетрадь, что передал Любе учитель. И что-то случилось в этот день, видимо, от недостатка общения мы разболтались. Тут я имею в виду в значении «говорить много и быстро», а не то, что кому-то из нас не помешало бы закрутить гайки. Хотя… Мы начали обсуждать, а потом и откровенно ржать над нашими одноклассниками и учителями. Не снимая куртки, я ржала так, что сводило мышцы снова и снова. Любка, держась за живот, сползала по стене в коридоре. Незаметно прошло четыре часа. Дома меня уже потеряли.

С этих пор мы на всех уроках сидели вместе с Любой. Маша, будучи ранее нарасхват, осталась сидеть одна. Переживать за нее не стоит, позднее придет новенькая и сядет с Машкой.

Вместе с Любой мы будем хохотать везде, где это даже, казалось бы, неуместно. Играет слезливая песня: «Ты здесь! Чувствую я тебя…»

И кто-то из нас произнесет:

– Мужик домой пришел и потные носки снял.

И наш смех будет заливать комнату.

Смеялись и на уроках. Учитель литературы, наверное, пожалел, что посадил нас рядом. Не раз он просил «олигофренов» на задних партах быть потише. Когда мы заканчивали юморить про классическую литературу, мы писали свою «нетленку» вида:

В школе, где шум и балаган,

Есть место ли моим стихам?

Тетрадку если взять мою,

Я точно пару получу.

Опять я не учу уроки,

Не уберу свои пороки.

До сравнения и оценивания себя как поэта:

Стихи мои написаны нелепо,

Быть может, в них проснётся лето.

Ведь мне всего шестнадцать лет,

И никудышный из меня пока поэт.

Не могу я писать, как бушует природа,

Или о красах восхода,

Как в море тонет солнце,

Как дождь стучит в оконце.

И вдохновенье мне

Приходит о прошедшем дне.

Две зажатые пай-девочки вместе стали раскрываться, освобождаться от эмоций, с которых вылезал сленг как средство защиты и накопленной злости. Придумают себе прозвища, станут ходить на дискотеки, шейпинг, часами болтать по телефону и уступать друг другу парней…

Люба спасет мне жизнь минимум дважды. В первый раз мы пойдем с дискотеки домой часа в четыре утра. На дороге ни души. Идя по краю тротуара, мой внутренний голос скажет мне:

– Идти нормально!

Но пока я буду рационализировать, будет уже поздно. Любаша вытащит меня буквально из-под колес. Нам крупно повезло, что это случилось рядом с широким газоном, если б это было чуть раньше, где отпрыгнуть некуда, то нас бы размазало по стене. Я была в шоке. Водитель микроавтобуса наорал на нас и скрылся. Мы знали, кто это, но расскажи мы о наезде родителям, то про дискотеки мы могли бы забыть. Благодаря Любе я живая и могу ходить.

За эти двенадцать лет дружбы мы и пуд соли съели, и попрыгали по медным трубам и через огненное кольцо. Учеба в разных университетах нас не разлучила, как и создание семей.

Лето 2011. Я очень хотела приехать и поздравить Любу с рождением сына. Л. В. сказал, что я могу ехать, если готова. Я долго колебалась, но решила, что не стоит омрачать подруге такой день моим еще болезненным видом.