Вот об этих округлостях я, в основном, и думал. Когда она наконец вышла из ванной в мамином халате, я понял, что она уверенно идет в большую комнату. Она картинно повернулась ко мне, и в ее взгляде читалось: «А почему не застелен диван?» При этом она играла кистями халата. Когда я застелил постель, она сбросила халат и встала коленями на простыню спиной ко мне. У нее было плотное, загорелое, головокружительно-выпуклое тело!
Погашен свет, я ныряю под одеяло, беру ее за плечо, оно почему-то мокрое. Наконец я понимаю, что она беззвучно плачет. Поэтому то, что было ночью тогда, я не помню. Она рассказала мне про своего Владлена.
Вчера вечером ей позвонила женщина из Новосибирска, которая без объяснений тут же хмуро приступила к делу. Владлен Строков, ее муж, бросил ее одну с ребенком уже три года как и уехал в Питер. Дальше она сообщила, что он ее первый муж, и такая там пауза зависла… «Вы с ним разведены?» – спросила Сашенька, предчувствуя наставления, но в ответ разразился гром слез и проклятий в адрес Владлена Строкова. «Он мне до сих пор муж, это я, понимаете, я ему первая жена, а он в Пензе во второй раз женился, еще до Питера». «А с Вами он развелся?» – спросила Сашенька. «Нет, он скотина, сволочь, он больной человек, он всегда так делает: он меняет паспорта». И выяснилось, что Алевтина из Новосибирска была первой женой, а та другая из Пензы уже значилась второй. Алевтина навела справки, и получалось, что Сашенька должна стать третьей, но есть еще подозрение, Алевтина как будто бы не была в этом уверена, и тут этот момент рассказа был похож на бред, что были у него и другие жены из Урюпинска и Кандапоги. «Он по всей стране ездит, у него лапа в министерстве каком-то, и наверняка в органах, на самом деле, он не Строков.» – и сквозь хаос слез и причитаний Сашенька успела разобрать, что, возможно, сама Алевтина ему уже третья жена, а не первая, что были до того и есть еще две. Так что тогда уж выходит, что Александра будет пятой.
«Я должна быть у него пятой женой! – сказала мне Саша, продолжая размазывать слезы по щекам. – При том, что мы не в мусульманской стране живем, ты понимаешь? При том, что он ни с одной из тех жен, даже не разведен, ты понимаешь? А он мне подарки дарил». Потом она долго плакала у меня на груди, обдавая мне лицо и грудь горячими слезами, которые почему-то не так быстро высыхали на моем теле, мешаясь с совершенно сладкими запахами шампуня, крема и пудры, и от всего этого у нее нещадно склеивались волосы.
Я пообещал под напором ее уговоров, что поеду на следующее утро с ней в загс на Суворовском проспекте и набью этому гаду Владлену морду. Во сне я видел загс, где никогда не был, и там я среди канделябров размахиваюсь, а Владлен убегает, и я начинаю преследовать его по коридорам.
Наутро Сашенька поехала в загс одна. Возможно, я струсил, только знаю, свадьба не состоялась, мы вскоре с ней повидались раза два, все на людях, а потом не смогли с ней встречаться, что-то скучное стало появляться в смазанных движениях ее пухлого тела и ее довольно подробных, но занудных рассказах, расписывающих истории про каких-то ухажеров, которые вздыхают по ней платонически. Странно, эти истории были значительно менее интересны, чем ее история про Владлена с его бесконечными четырьмя женами, разбросанными по всей стране. И каждая из этих историй была все слабее и слабее предыдущей и куда тусклее, чем история, что разыгралась в виде неудавшегося брака и в виде небольшого треугольника со мной, с ней и с многоженцем-тихоней Владленом.
