С такими взглядами юный Шопенгауэр должен был готовиться к карьере торговца, но так, чтобы при этом не терять из виду положение джентльмена. Такое сочетание характеров требует, чтобы ученик не вырождался в простого ученого, а сохранял ту изящную середину, когда культура не заходит слишком далеко под поверхность и не уходит в слишком сдержанную и серьезную глубину. Так, в 1797 году, через год после рождения единственной сестры Адель, девятилетний Артур Шопенгауэр был взят отцом на экскурсию в Париж, а затем оставлен в Гавре в доме коммерческого корреспондента М. Грдгуара. Там он оставался в течение двух лет, получая уроки вместе с сыном хозяина дома, юным Антимом Грегуаром. Два мальчика вскоре стали закадычными друзьями, и в последующие годы они часто вспоминали эти счастливые дни детства. В 1799 году Артур в одиночку вернулся морем в Гамбург. За два года отсутствия он так основательно забыл родной язык, что сердце его отца было в восторге. Мы должны помнить то время. Старший Шопенгауэр по своим взглядам принадлежал к эпохе до Гете и к немцам эпохи Фридриха, которые едва начали замечать следы подъема немецкой литературы и которые, поклонники Вольтера и его соратников, верили в высшую космополитическую ценность французского и английского языков.
В Гамбурге Артур был отдан в частную школу, которую посещали сыновья богатых людей, и проучился в ней три года. Но мальчик чувствовал побуждения, которые не позволяли ему удовлетвориться несколько «современным» и коммерческим курсом, которому он следовал там, и не контролировал свое растущее отвращение к карьере, которая была ему предназначена. Он видел, как его родителей привлекало общество литературных людей: мать, в частности, придавала особое значение встречам с ними и их присутствию в своем доме. Ее интеллектуальные вкусы нашли отклик в сыне. Идеал литературной и научной жизни начал увлекать его. Он жаждал владеть пером не клерка, а автора. Уступая его настойчивым просьбам, отец зашел настолько далеко, что заговорил о приобретении для него канонического сана, чтобы обеспечить его ученость в будущем; но, наведя справки на этот счет, выяснил, что цена такого благодеяния будет немалой, и отказался от этой идеи. Тогда он предложил другой план, согласно которому его сыну предлагалась следующая альтернатива. При условии, что он пообещает, что в будущем посвятит себя меркантильной карьере, он должен был принять участие в длительной экскурсии по Франции и Англии, включая посещение своего друга юности в Гавре. Если же, напротив, он оставался приверженцем ученой карьеры, то должен был остаться в Гамбурге, продолжая изучать литературу и латынь. Пятнадцатилетний юноша вряд ли мог не высказаться в пользу немедленного удовольствия.
Шопенгауэр отправился в путь вместе с родителями весной 1803 года, чтобы вернуться в Гамбург только к Новому 1805 году. Путешественники (о впечатлениях которых мадам Шопенгауэр впоследствии опубликовала рассказ) направились через Амстердам и Кале в Англию. Проведя шесть недель в Лондоне, его родители отправились в путешествие по Англии и Шотландии до Лох-Тэя и Инверари, оставив Артура на три месяца своего отсутствия на попечение преподобного мистера Ланкастера в Уимблдоне. В пансионе этого человека (он был священнослужителем из Мертона, расположенного в нескольких милях отсюда) около шестидесяти мальчиков в возрасте от шести до шестнадцати лет получали обычное английское образование, с «музыкой, фехтованием и рисованием в качестве дополнительных занятий». Среди учеников были два племянника лорда Нельсона (который в это время жил в Мертон-Плейс). Шопенгауэру, который тоже был «салочником», новый образ жизни показался очень неприятным.
