Жизнь без сценариев, или Тайные механизмы нашего подсознания - страница 15

Случай из жизни. Из рассказа клиентки о своем гражданском супруге: «Он бывший военный, и склонность к уставным инструкциям и всяким строгим предписаниям у него, видимо, сохранилась с тех времен. Это доходит до абсурда: например, у нас в прихожей рядом с дверью висит инструкция, как входить в дом и как выходить из дома. Когда ты входишь, нужно переобуться, потом, не снимая верхней одежды, пройти вдоль правой стены коридор, комнату и вторую комнату, проверяя, не случилось ли чего за время твоего отсутствия, проверить, закрыты ли окна и форточки, на месте ли деньги и ценности, зайти на кухню, проверить, выключен ли газ, и еще тысячу разных вещей. Потом вдоль левой стены нужно вернуться к двери, и только после этого можно раздеться. Если я этого не делаю, он на меня орет, как на проштрафившегося солдата…». Подобная «военщина» типична для Ригидных с сильно выраженным сценарием, особенно для мужчин.

Реализация сценария в отношениях

В связи со всем вышесказанным, очевидно, что в личной жизни Ригидный неизбежно сталкивается с трудностями. У него всегда присутствует завуалированная или прямая жажда власти и влияния. Ригидному необходимо чувствовать, что он может заставить своих близких соблюдать свои регламенты, и, безусловно, они должны разделять его мировоззрение, как бы узко оно ни было. Свободомыслящий, незашоренный человек, способный сознательно принимать разные варианты развития событий и сам вести себя непредсказуемо, Ригидного возмущает и злит. В том числе, это происходит из-за того, что он, очевидно, не утруждает себя всеми теми неудобствами, которые вынужден терпеть сам Ригидный из-за необходимости вписываться в программу. Люди, которые демонстрируют пренебрежение к его догмам, с его точки зрения демонстративно неправильно себя ведут, и при этом ничем за это не расплачиваются, что вызывает у Ригидного желание восстановить справедливость и наказать их по закону. Если это удается, то Ригидный ощущает свою власть над непокорной реальностью и конкретными возмутителями своего спокойствия, что придает ему уверенности в себе и снимает тревожность. В случае особенно мощного проявления сценария, Ригидный может даже специально изобретать для своих близких нелепые бытовые правила, вызывающие неудобство, и с усиленным вниманием следить, чтобы они соблюдались, каждый раз устраивая скандал с внушениями, если кто-то из домашних проигнорировал эти правила.

История из жизни. Из рассказа клиентки: «У меня был дедушка, с которым связано много самых худших детских воспоминаний. Он был абсолютно бесцеремонным, не понимал в принципе такого понятия, как личное пространство, все, что происходит в доме, считал своим и подчиняющимся ему. Он мог войти летом в комнату, где спала под одной простыней его невестка, и разбудить ее, чтобы спросить о какой-нибудь ерунде, которой она при этом абсолютно точно не знала. Всю жизнь семьи вплоть до самых глупых бытовых мелочей он старался подчинить правилам, причем не стеснялся делать замечания гостям, которые их не знали, и объяснять, как „у нас“ принято себя вести. А еще он был помешан на чистоте и изводил нас своим мойдодырством, вцепляясь, как репей, в любого, кто, входя в дом, тут же не помыл руки у него на глазах. Так вот, любимым его заскоком было то, что на кухне рядом с мойкой висели два отдельных полотенца, одно – для рук, другое – для посуды. Над мойкой висела обычная сушилка, и посуду никто не вытирал, но класть в ящик столовые приборы, не вытерев, было категорически запрещено. Но самое главное было то, что ни в коем случае нельзя было вытирать руки посудным полотенцем, а посуду, соответственно, ручным. Если он это замечал, то читал нотацию на пятнадцать минут, нависая над тобой, как Пизанская башня. И самое интересное, что посудное полотенце принципиально висело с той стороны, которая ближе к выходу из кухни, а ручное – с той стороны, которая ближе к кухонному столу, где в ящике лежали приборы. Чтобы каждый что-либо вытирающий член семьи не мог бездумно вытереть то, что нужно, тем полотенцем, которое для этого предназначено, а должен был специально об этом вспомнить и повернуться для этого в противоположную сторону. Я его за это ненавидела и, уже будучи подростком, принципиально игнорировала его требования, из-за чего у нас постоянно стояла ругань».