И только 11 октября 1924 года Булгаков откликнулся на письмо тов. Пивня, который спрашивает редакцию: действительно ли в Москве появились голые люди и правда ли, что они собираются приехать на станцию Гудермес С. – К. ж. д. с поездом № 12 в 18 часов… На станцию, хоть их и осуждают, посмотреть на них собрались чуть ли не все жители.
Ответ Булгакова был предельно кратким: «Сообщите гудермесцам, что поступки голых надо понимать как глупые поступки.
Действительно, в Москве двое голых вошли в трамвай, но доехали только до ближайшего отделения милиции.
А теперь „общество“ ликвидировалось по двум причинам: во-первых, милиция терпеть не может голых, а во-вторых, начинается мороз.
Так что никого не ждите, голые не приедут. Ваш М. Б.».
И это после «Дьяволиады», «Роковых яиц», романа «Белая гвардия»?
Или «Проглоченный поезд», «Стенка на стенку», «Новый способ распространения книги», «Смуглявый матерщинник», «Рассказ рабкора про лишних людей», «Под мухой»… Фиксация каких-то печальных фактов действительности – пьянства, невежества, безграмотности – и назидательный вывод: «Дорогой Шурка! Видите, какой про вас начали рассказ. Сидя здесь, в Москве, находясь вдалеке от вас и не зная вашего адреса, даю вам печатный совет: исправьтесь, пока не поздно, а то иначе вас высадят и с той низшей должности, на которую вас перевели» («Гибель Шурки-уполномоченного», 16 ноября).
Все те же легкие, насыщенные диалоги, меткие характеристики, точный, богатый язык… Но где ж тут проявиться писательскому воображению? А его тянуло к созданию вымышленного мира, где автор становится господином и действующих лиц, и событий, с ними происходящих, как в «Дьяволиаде» и «Роковых яйцах», как в «Похождениях Чичикова» и «Ханском огне»…
«Ханский огонь», с каким удовольствием он работал над этой коротенькой повестью.
А ведь все началось необычно просто… Выдалась у всех сотрудников четвертой полосы свободная минутка, и, по обыкновению, о чем-то заспорили, о современных поэтах и прозаиках, о современном международном положении, о своих учителях и кумирах… Чаще всего вспоминали О. Генри как образец рассказчика и новеллиста, которого читать всегда интересно, потому что так остроумно завяжет интригу, что только в конце читатель узнает результаты, чаще всего неожиданные. В. П. Катаев, признанный рассказчик и новеллист, начавший печатать рассказы с 1914 года, строго осудил всех современных рассказчиков: «Пишут плохо, скучно, никакой выдумки.
Прочитаешь два первых абзаца, а дальше можно не читать. Развязка разгадана. Рассказ просматривается насквозь до последней точки».
И разгорелся с новой силой спор. Бранили современных писателей, рассказывали невыдуманные истории, которые поражали своей простотой и необъяснимой с точки зрения здравого смысла фантастикой.
– Вспоминаю один эпизод из жизни нашего уезда, поразивший своей неправдоподобностью, о чем до сих пор толкуют мои земляки… Года три-четыре тому назад, когда в крестьянстве было сильное брожение и порой они чувствовали себя полными хозяевами в уезде, жгли помещичьи усадьбы, растаскивали утварь, мебель, уводили скот, но редко этот грабеж приносил кому-нибудь радость, – все собравшиеся со вниманием слушали заведующего четвертой полосы И. Овчинникова, – никто не мог понять другого… Один богатый мужик, нажившийся во время Гражданской войны, неожиданно для всех собственноручно спалил свой хутор, зарезал пять племенных баранов и, пьяный, пришел с косой на конюшню резать сухожилия жеребцам-производителям. Тут голубчика и сцапали его же бывшие конюхи.
