— Он фантазер, — усмехаюсь я, — таких давненько не видела. Разве что в самом начале эпидемии. Но все ценное давно растащили.
— Да, хорошие вещи долго не лежат.
— Это точно.
— Если бы мы нашли закрытые магазины, спилили замок и пробрались внутрь, там обнаружилось бы много интересного!
— Мы — и спилить замок? Ты не меньше фантазер, чем Дрейк.
Сара идет рядом и всю дорогу непрерывно болтает. Как я ни пытаюсь уговорить ее перемещаться тише, девушка продолжает рассуждать то об одном, то о другом. Остановить этот поток слов невозможно.
Мы вдвоем выбираемся на вылазки в город второй месяц. Это происходит с тех пор, как Дрейк взял на себя управление лагерем. Он придерживается новой, очень сомнительной дипломатической политики. Стратегия заключается в том, чтобы никто не выходил за пределы нейтральной зоны. Больше никаких штурмов дальних магазинов или жилых домов. По словам лидера, опасность исходит отовсюду, а терять людей нам нельзя.
Странно, но я с ним согласна.
После исчезновения Криса я усердно пыталась загладить свою вину и проявляла инициативу в любом сложном начинании.
Дрейк же активно этим пользовался, чтобы отомстить мне. Поначалу направлял драить уборные. А там все не так просто. Сложная система, если учитывать, что с канализацией у нас вопрос стоит остро. Но я не спорила. Делала свою работу без нареканий, отчего позже новый лидер смилостивился и разрешил выполнять обязанности курьера в безопасной зоне. Отправляешься в точку «Б» и доставляешь в лагерь необходимую провизию. На нейтральной территории опасности нападения почти нет, за исключением случаев атаки со стороны новобранцев-падальщиков, не посвященных в договор. Однако есть и жирный минус во всей этой «безопасной» истории: ходить туда за провиантом — значит заниматься поиском полезного среди груды мусора, поскольку все ценное давно растащили. Работенка не для героев. Вот потому Сара и досталась мне в нагрузку как очередная не пришедшаяся Дрейку по вкусу новенькая.
— Может, пройдемся по квартирам? Я жила во-он там!
Мы выходим из-за угла к окраине города. Цель магазин, а за ним возвышается та самая многоэтажка, к которой Сара надумала пойти. Я отрицательно качаю головой, морщась от слепящего солнца.
— Нет. У нас четкий план.
— Да брось, никто не узнает. Мы раз двадцать тут были, и каждый из них ты дрейфишь. Эми, это ведь тихий район! Там никого нет, и вернуться назад — раз плюнуть.
— Никто не знает, что мы свернем туда. Случись что, наши не сунутся бродить по этажам, — я засматриваюсь на высотку, как на лакомый кусок. Сколько всего там может храниться из того, что необходимо лагерю? Но поддаться на провокацию не могу. — Нет, это исключено, Сара.
— И ладно. Как хочешь! — Обижается девушка, поправив шапку на голове.
Ей всего семнадцать. Горит огнем приключений, не то что я в свои двадцать восемь, пытающаяся угодить новому лидеру, перед которым чувствую вину. Мне бы у Сары поучиться.
— Давай, обвини меня, — хмуро бурчу себе под нос.
— Подумай сама, сколько там всего можно найти? Лекарства, одежду, обувь, в конце концов!
Она права! С обувью у нас проблема. Старая изнашивается, а новую найти сложно. Латаем ботинки как можем, даже изолента в ход идет. Мои треккинговые совсем прохудились... Еще немного, и пальцы скажут улице: «Привет!» А еда…
Я бы не отказалась от сладкого или каких-нибудь батончиков. Уже и забыла вкус подобной еды.
