Жизнь и смерть генерала Корнилова - страница 53

– Не знаю, кажется, прапорщик Филоненко! – отвечал князь, спеша навстречу идущей от паровоза в черной накидке фигуре.

Фигура эта то и дело улыбалась, кивая головой и бросая небрежные ответы на вопросы окружавших ее офицеров, желавших узнать, все ли обстоит благополучно. Это был комиссар Филоненко, приехавший от г. Керенского.

После часовой беседы он вышел от генерала Корнилова, красный и вспотевший, как после бани.

– Ну, что вы нам привезли нового и успокоительного? Как Петербург и г. Керенский? – засыпали его вопросами бывшие тут офицеры.

– Да ничего! Все благополучно! Но только видите ли что, генерал Корнилов что-то заартачился и не хочет «нам» уступить, – скороговоркой ответил Филоненко.

– То есть кому «нам», прапорщик? – пробасил один из гвардейцев, смеривши несчастного Филоненко с ног до головы холодным презрительным взглядом.

Тот, съежившись, как от холода, поспешно ответил:

– Временному правительству.

– Так что же – г. Керенский долго будет медлить? Расшевелите его и объясните ему, что время не терпит! – послышался чей-то нервный голос из группы.

– Да-с, видите ли что… Я сейчас буду вызывать Александра Федоровича к аппарату, – лепетал Филоненко, поспешно удирая в свой автомобиль.

Наконец, после четырех мучительных дней ожидания, генерал Корнилов уехал в город, и все сразу успокоились, узнав, что он принял пост Верховного и что, таким образом, всякая торговля и разговорчики Временного правительства окончены.

Не прошло и часу после отъезда генерала Корнилова в город, как за нами прибыло три автомобиля: два из них легковых, а третий грузовик для вещей. Быстро попрощавшись со всеми штабными, я со своими джигитами отправился в город, где нам была приготовлена квартира рядом с квартирой Верховного. Не успел я поставить своих часовых, как полковник Голицын передал мне приказание Верховного явиться в столовую.

Когда я и полковник Голицын вошли в столовую, генерала Корнилова там еще не было. Полуоткрытая дверь кабинета позволяла видеть его полусогнутую маленькую фигуру над картой и рядом с ним бравого красивого генерала, оказавшегося впоследствии его начальником штаба – генералом Николаем Николаевичем Духониным. Не прошло и пяти минут после нашего появления в столовой, как дверь кабинета открылась и генерал Корнилов в сопровождении генерала Духонина вошел в столовую. В этот день, как я узнал после, генерал Корнилов сдавал свой пост командующего армией генералу Духонину, ибо принял назначение на пост Верховного.

– Позвольте, Николай Николаевич, вам представить Хана, – сказал генерал Корнилов, представляя меня генералу Духонину.

Сели за стол. На обеде присутствовали следующие лица: генерал Корнилов, генерал Духонин, еще один генерал с двумя полковниками, фамилии которых я не помню, полковник Голицын, кажется, Василий Степанович Завойко и я.

Скромный и простой обед из трех блюд начался. На столе была единственная бутылка красного вина, к которой, за исключением полковника Голицына, пившего вино с водой, никто не прикасался. Во время обеда Верховный, как всегда, привлекал внимание всех своими интересными рассказами.

– Будьте добры, корнет, налейте мне воды, – обратился ко мне генерал Духонин, протягивая руку со стаканом к графину, стоявшему возле меня.

– Не обижайте Хана, Николай Николаевич! Ведь мы все его называем Ханом! – улыбаясь, заметил Верховный.

– Виноват, Лавр Георгиевич, я этого не знал! – ответил тенором смущенный Духонин.