– Но вот легенда пришла на ваш порог, господин из Горда, вы принесли своего бога и заставили при помощи огня поклоняться ему, а потом удивляетесь, почему старый Север восстает против вас.
Все она знает, понял Эльте, но не скажет ни слова, потому что Эльте для нее чужак – враг, который сжег тотемы Вольтов.
– Не говори глупости, – ответил он. – Вольты в последний раз появлялись так давно, что никто этого не помнит.
Старуха продолжала улыбаться.
– Я уже ответила вам, господин, это ожила земля Севера.
– Я могу заставить тебя говорить, – заметил Канцлер и кивнул в сторону Капитана.
Гресс повернулась и некоторое время пристально смотрела на Вильрена.
– Нет, – она покачала головой, – вы не сможете.
– Гресс, расскажи им, – попытался убедить ее староста.
Старуха только хитро улыбнулась.
– Они приходят с огнем и смертью, а потом хотят узнать, что происходит. Они не получат такого удовольствия.
И боль тоже будет бессмысленна, подумал Канцлер. В некотором роде такие люди вызывали у него восхищение, они готовы были до конца стоять за свою идею. Но идеи – всего лишь мысли, а люди сделаны из плоти и крови.
– Хорошо, – Канцлер улыбнулся, хотя его улыбка была скрыта шарфом, и никто ее не увидел.
Он вышел из хижины и громко приказал.
– Вывести всех на площадь! Разжечь костер!
Собственной боли боятся гораздо меньше, чем боли тех, кого любят.
– Веди старуху, – кивнул Канцлер Капитану.
– Может, все-таки… – очень тихо, почти одними губами прошептал Вильрен.
– Тарт, я не хочу повторять, – отрезал Канцлер.
Капитан съежился и кивнул. Вспомнил, наверное, холодную соленую воду Северного моря. Но силу применять не пришлось, Гресс вышла сама. Она остановилась рядом с Канцлером. Тот кивнул ей на уже разгоревшийся костер.
– Хотите меня сжечь? Что ж, жгите, – спокойно ответила знахарка.
– А кто сказал, что мы собираемся жечь именно тебя? – Канцлер осторожно, почти нежно взял старуху за руку и повел ее сквозь толпу.
Эльте следил за ее глазами. Всегда есть кто-то, кто дорог больше, чем остальные, всегда есть кто-то, чья боль будет невыносимой….
– Вот, – чуть слышно произнес Канцлер и указал Капитану на молодого человека в толпе.
В глазах старухи мелькнула ярость. Хорошо, подумал Эльте, значит, он правильно догадался. Капитан схватил юношу и потащил к костру. Канцлер молчал. Лицо Гресс исказилось. Внук или просто любимый ученик? Когда юноша замер у самого края пламени, Канцлер поднял руку, остановив Капитана, повернулся к старухе и вопросительно посмотрел на нее.
– Хорошо, – одними губами прошептала Гресс, – я все расскажу.
– Пока не отпускать! – приказал Эльте.
Они вернулись к хижине, у порога стоял бледный Ламар.
– Гресс передумала и решила все рассказать, – беспечно заявил ему Канцлер.
Ламар только поклонился. Они сели за стол и вернулись к тому, с чего начали, только на этот раз в комнате было светлее – костер на площади отбрасывал яркие блики. Канцлеру это понравилось – прекрасное напоминание о том, что пламя ждет свои жертвы.
– Итак, почему ожили звери из Миркрид?
Гресс опустила глаза, они перестали быть ярко-синими и стали обыкновенными тусклыми старческими глазами.
– Звери из Миркрид выйдут из своих пещер, когда им прикажет сделать это великий конунг Севера, – медленно ответила Гресс.
Господи, какая глупость…
– То есть на Севере в кой-то веки завелся конунг? – насмешливо спросил Эльте. – Вы шутите что ли?
