Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 2 - страница 6

Рязанов воспитывал своих подчиненных, настраивая их на планомерную, возможно, монотонную, но необходимую, кропотливую и тяжелую работу. Мама, постоянно слушавшая команды и наставления Рязанова, вспоминала, что чаще всего употреблялось слово работа. Большинство летчиков, Героев Советского Союза в корпусе получили свои высокие звания не за что-то экстраординарное, а именно за хорошо выполненную опасную и нелегкую работу. Летчики, зная или предполагая, что за ними наблюдает сам генерал Рязанов, работали тщательно и самоотверженно, не за страх, а за совесть. Так их учил комкор. Они помнили слова командира и следовали им. С командирами же дивизий у Рязанова были отдельные беседы. – Ваши обязанности, и мои – тоже, это организация, руководство, планирование, прежде всего, – говорил комкор. – Дивизии должны работать слаженно и четко, а думать, как это сделать – наша с вами обязанность. Я знаю ваши смелость, волю, умение, но на ваших плечах дивизии. Умение управлять ходом событий, – вот что главное, управлять другими в бою так, чтобы они побеждали. Уверенность должна быть, твердость действий, но и широта взгляда при этом.

Перед кировоградской операцией Рязанов усилил воздушную разведку, чтобы не только изучить поле боя и тактическую глубину вражеской обороны, но и заглянуть в оперативную глубину, избежать внезапных контрударов. Кировоград немцы превратили в мощный оборонительный узел. После успешных разведок Бегельдинова Рязанов приказал назначить его командиром разведывательной эскадрильи.

Об интересном эпизоде свободной охоты в районе Кривого Рога рассказывал мне Г.Т. Красота. Они летели в паре с Ярлыковым. Долгий поиск не давал результатов. Уже больше ста километров отделяли их от линии фронта. – Ничего, – говорил себе Красота. На Калининском фронте он ходил и за двести километров. Все уверяли, что не хватит бензина. Он шел назад, поддерживая только постоянные обороты двигателя, экономя горючее по каплям. Но приходил. Сейчас же, выпрыгнув над ложбиной, он поразился. Тридцать или сорок танков противника, нарушая правила маскировки, пренебрегая самыми простыми мерами безопасности, не думая, видимо, что в таком глубоком тылу их кто-нибудь атакует, съехались на заправку. Красота тут же пикирует, командует ведомому: «Сброс бомб!», и сам нажимает кнопку. Оба летчика отбомбились одновременно. Цель была таких размеров, что трудно было промахнуться. Взрывной волной их подбросило на трехсотметровую высоту, хотя летели они на высоте сто метров. – Больше никогда, – говорил Красота, – такой удачной цели я не находил.

Немцы, видимо, очень страдали от действий штурмовиков Рязанова. И они решили обезглавить корпус, устроив настоящую охоту за его командиром. По крайней мере, три раза они пытались уничтожить Рязанова. Вот как об одной из таких акций рассказывала мама: «Вскоре после начала наступления, – не помню точно, когда, мы едва не погибли в результате заранее спланированной и хорошо разработанной акции немцев, направленной против нашего командования. Мы со своей радиостанцией приближались к селу, где в это время находился штаб, кажется, Ротмистрова. Сюда же должен был прибыть Рязанов. Мы подъезжали к окраине, когда увидели, что летит не менее сотни “юнкерсов”. Никакого скопления войск в этом селе не было. Позже говорили, что шпион наводил вражеские самолеты на цель. Так, вероятно, и было. Мы остановились у небольшой рощицы и решили переждать налет. В этот момент из-за леса вынырнул маленький самолет Рязанова, летевший у самых верхушек деревьев, и, опустившись еще ниже, пошел на посадку. “Юнкерсы” тут же начали бомбить его. Из-за разрывов ничего не было видно. Непрерывные взрывы, черная пыль, гарь, тучи поднятой земли, облака дыма. Когда кончилась бомбежка, мы бросились к самолету. Армады бомбардировщиков разнесли его в клочья. Он был весь разбит. Леша Минеев, летчик, тяжело ранен в голову. Но Рязанов был цел и невредим. Он крикнул нам, чтобы мы немедленно убирались отсюда, вскочил в нашу вторую машину и поехал в село