Жизнь, исполненная доброты: учение Будды о метте - страница 8

, обычно называемое Просветлением, предлагает единственное долгосрочное Аттха – это окончательная цель, к которой ведет любая искусная деятельность. Это мотивация, по причине которой человек может покинуть дом и отправиться в скитания или обратиться к монашеской жизни. Это цель, ради которой человек решает жить духовной жизнью. Это причина заняться медитацией. Красота слова аттха заключается в том, оно предполагает нечто высшее, лучшее, более красивое, боле реальное, не ограничивая это чем-то особенным. Оно оставляет место для воображения. Не будучи расплывчатым, это слово просто передает смысл чего-то в конечном счете полезного, на что направлены все ваши высочайшие устремления. Эта цель расширяется другими известными палийскими словами, такими, как бодхи или пробуждение и Ниббана (нирвана на санскрите), которая традиционно определяется как окончательное угасание цепляния за эго. Однако великая исследовательница пали эдвардианской эпохи Кэролайн Рис Дэвидс говорит, что в начале своей проповеднической деятельности Будда был в меньшей мере склонен использовать эти явно описательные понятия, отсылая к окончательной цели своего учения. Вместо этого, он предпочитал называть цель просто – целью, благом, аттхой.

Если аттха, благо или цель, и кажется слишком пространным понятием, то сутта далее немного уточняет его – и здесь мы подходим ко второму положению Будды. Некоторые переводчики включают слово Ниббана в эту строфу, чтобы прояснить, что окончательная цель – запредельная, а не мирская. Однако в самой сутте используется выражение сантам падам, упоминания о Ниббане нет. Падам – это «состояние» или «обитель» (то же слово мы находим в известном собрании изречений Будды, «Дхаммападе»), но здесь обитель – это не истина, не мудрость, не само Просветление. Это обитель покоя: санта синонимично санскритскому шанти.

Может быть, слово санта используется просто для того, чтобы вписаться в стихотворный размер. Но, если оставить это в стороне, почему покой должен подчеркиваться в этом контексте как первостепенная характеристика буддизма? Ответ, вероятно стоит искать в том, чем не является санта. В буддийской литературе это положительный эквивалент состояния беспокойства, известного как дуккха, состояние неуравновешенности, неудовлетворения и разочарования, из которого – следуя своей цели – мы выходим. Когда дуккха постоянно истребляется, когда она вырывается с корнем, когда преодолеваются все противоречия, остается покой. Санта, таким образом – это тот аспект нашей окончательной цели или блага, который имеет самое непосредственное значение и привлекателен для нас, поскольку мы пребываем в хроническом и привычном состоянии недовольства или даже страдания. Эта идея цели как покоя столь важна, что Будду иногда называют Шантинаякой, «тем, кто ведет к покою».

Слово, переведенное как «желает достичь», абхисамечча, буквально означает «искусен в», так что на самом деле это подразумевает знание и понимание того, каким путем достичь этого состояния. Это вопрос искусности и, следовательно, в некоторой мере вопрос упражнения. Непросветленное состояние неудовлетворенности и неразберихи, которое мы называем