Папа отвернулся от доктора и посмотрел на нас, и увидел наши с мамой глаза, они горели от счастья, особенно мои, и папа это чувствовал. Он подошел и крепко обнял нас.
– Вас сегодня выпишут, -снова заговорил доктор, и добавил, -обязательно посетите врача, не затягивайте. -как заученную мантру продолжал щебетать человек в белом халате. У папы был томный взгляд, но доктор попытался его подбодрить, -Всё у вас будет хорошо, не переживайте.
Папа снова нас крепко обнял и поцеловал.
Не смотря ни на какие трудности, я сильно люблю своих родителей, и они любят меня.
Первые три год жизни в семье Егора были более-менее спокойные, всё как у большинства семей, малыш тихо рос, хорошо питался, любил дневные и вечерние прогулки, много играл с мягкими игрушками и с восторгом реагировал на них, гулил, а главное, много улыбался. Алеся, мама Егора, находясь в декрете чувствовала себя замечательно, дискомфорта не проявлялось, не считая периодических посещений специализированных клиник, которые предательски напоминали о диагнозе и состоянии их сына Егора. Алеся работала юристом в транспортной компании.
Папа Егора, Кирилл, тоже особо не замечал отклонений у сына, и в глубине души надеялся, что диагноз поставленный при рождении мог быть ошибочным, а возможно сын Егор идет на поправку. У папы были планы и мечта отдать сына на футбол и вырастить настоящего чемпиона, профессионального футболиста. Он не раз это обсуждал с Алесей, и играючи, со словами «кто это у нас тут будущий чемпион?» часто проговаривал Егору, но тот в силу своего возраста не понимал о чем шла речь, и просто мило улыбался. По советам врачей они семьей много времени проводили на улице, особенно в теплые дни. Летом катали сына в коляске, ходили в парки, скверы, на пляж, что бы Егор принимал солнечные ванны, получал витамин «Д», ездили за город на свежий воздух. Зимой катали его на санках, так же проводили время в еловом лесу, ездили в горы.
***
Время летело так быстро, что они не заметили как Егору исполнилось три года, и наступил переломный момент. Настал он на столько быстро, обрушившись сильнейшим дисбалансом, что казалось тех счастливых и беззаботных первых лет жизни и не существовало, или прожиты они были как один день.
Заболевание начало прогрессировать. Егор поменялся кардинально. Из некогда весёлого, всегда улыбающегося малыша, который стремился ко всему новому, стремящемуся тактильно и зрительно познать каждый предмет, каждый звук, он превращался в замкнутого, отстранённого от окружающей реальности ребёнка. Он мог часами сидеть вплотную к стенке и смотреть в одну точку, казалось совсем не шевелясь и не моргая, при этом ногтем указательного пальца раздирал себе заусенцы на больших пальцах рук до крови. На некоторые предметы он смотрел с удивлением, и тянул к ним руку что бы пощупать, со стороны казалось он пытался понять реальны ли они, а когда дотрагивался тут же резко отдергивался от них, будто то обжигаясь. Прострация и дереализация стали всё чаще проявляться у Егора. Так же он мог взять металлический предмет и бесконечно долго стучать по батареи и оторвать его от этого занятия было невозможно, при малейшем замечании начинались сильные истерики. Изредка, когда родители не могли уследить за ним, он карандашом пытался рисовать себе на теле, но расцарапывал себе ноги и руки так, что со временем под зажившей кожей виднелись тёмные полосы от графита. И подобных проказ маленько Егорки было не перечесть, делал он это не осознано, не желая приносить хлопот ни себе ни родителям, но судьба с ним распорядилась иначе, он не осознавал то, что делал.
