Жизнь, которую стоило прожить - страница 5
В Грузию Лена так и не приехала. У неё не хватало времени на бабушку. Она ждала, а Лена отговаривалась какими-то неубедительными отговорками. У нас всегда не хватает времени на самых преданных и любящих нас. Мы откладываем на потом, а «потом» так и не наступает. У Лены защемило сердце, она вспомнила всегда красиво одетую и причёсанную Элеонору, её мягкий низкий голос.
– Прости меня, бабушка! Я обязательно приеду к тебе этой весной, когда все цветёт.
Лена рассердилась на свой эгоизм, испытала запоздалое раскаяние и вину перед бабушкой. Бабушка не укоряла, она ждала.
Лена села в бабушкино кресло и положила тетрадь на колени. Девушка сделала несколько глотков кофе и с опаской открыла тетрадь. Красивым бабушкиным почерком было написано: «О любви».
2. Бабушкин дневник.
«О любви.
Я влюбилась в семнадцать лет. Я поступила в институт и чувствовала себя взрослой и самостоятельной. Я не боялась трудностей, вся жизнь была только для меня. Начинался новый период – студенчество. Когда набирали из первокурсников стройотрядовцев, конечно же я была в первых рядах. Новая жизнь манила и пьянила. В назначенный день собралась большая толпа студентов, нас всех посадили в автобус и отправили в область помогать. Я готова была делать что угодно, где угодно.
Это был первый сбор у костра. Тёмный за спиной лес, бархатная звёздная ночь, луна как фонарь над рекой, дрожащая на воде дорожка и костёр, вокруг которого собрались студенты. Тут были и уже бывалые стройотрядовцы и новички, как мы с Таней, моей новой подругой. Мы были очень молоды и глупы, но нам казалось, что мы уже взрослые. Мы были первокурсниками, студентами. Перед нами открывались все дороги, просторы. Жизнь казалась сказочной и подвластной всем нашим желаниям. Мы выпорхнули из родительского гнезда и ошалевали от свободы, самостоятельности, мы летели навстречу новой взрослой жизни. От осознания своей взрослости, значимости кружилась голова и распирало изнутри безграничное счастье. Свобода пьянила.
Он сидел напротив меня, играл на гитаре и пел. Он так играл и пел, что всё, что окружало меня, исчезло. Исчезли ребята, лес, луна и звёзды. Осталась я, костёр между нами и он. Я видела только его, отблески костра на гитаре и в его глазах. Его низкий бархатный голос поднимался над деревьями, путался в ветках и улетал с лёгким ветерком вверх к звёздам вместе с искрами от костра. Я даже не дышала, слушая его. Его голос вибрировал каждой клеточкой моего тела. Я была тугой натянутой струной его гитары. Или это была не его гитара? Да какое это имело значение! Я была его голосом, его песней, его музыкой, которая вылетала из-под его тонких пальцев. Я никогда так не чувствовала себя раньше. Меня манил, затягивал в омут его голос. Мне хотелось и плакать и смеяться одновременно, я словно немножечко сошла с ума. Я видела его первый раз, я даже не знала, как его зовут. Но мне казалось, что я знаю его всю свою небольшую жизнь.
О любви я пока только читала в книжках. Я не думала о принцах на белом коне, о любви, о романтике. Мы все мечтали об этом, но эти настроения витали в воздухе, как отголоски детской сказки. У всех же сказок счастливый конец: «И приехал за Принцессой Принц на белом коне. Жили они долго и счастливо и умерли в один день». Это были сказки. Романтические отношения во времена моей молодости были робкими и сводились к разговорам обо всём на свете. Мы не умели выражать своих чувств и очень стеснялись друг друга. Мы просто дружили. Мы даже за руки стеснялись держаться, а объятия допускались только в танце. Ко встрече со своим Принцем я в то время была не готова. Мне казалось, что он где-то далеко скачет на взмыленном белом коне, и я пока не ждала его. Я поступила в институт! Сначала надо выучиться. Мне было очень хорошо и так, без Принца. Вот когда прискачет, тогда и будем разбираться. Сейчас у меня были дела поважнее: учёба в институте, новые друзья.