Девочки, взявшись за руки, выбежали из спального корпуса и устремились к выходу с территории училища.
***
- Думаю, что ты не ошиблась, Славочка, выбрав этих малышек. – Людмила и Мстислава стояли у окна кабинета и смотрели вслед грациозно шествующим по аллее девочкам.
- С Дианки толк будет, - усмехнулась Мстислава. – А вторая, как её?
- Лена, - подсказала Милочка.
- Ну да, - кивнула Мстя, сделав вид что в напоминании не нуждалась. – Слишком уж своевольная! – добавила. – И эти сиськи.
- Успокойся, Славочка, - Людмила улыбнулась. – Какие сиськи? Девчонка плоская и худая, как стиральная доска!
- Вот пусть такой и остается, – проворчала Мстислава Звездинская.
***
Летом все дети-сироты, воспитанники училища, отправлялись на дачу, находившуюся в ведомстве детского дома, в котором они жили до семи лет.
От помощи почти уже взрослых девочек и мальчиков директор детдома никогда не отказывался. Для воспитателей и нянечек – подспорье. Для ребятни – возможность расслабиться и подурачиться, когда ты под присмотром подростка, а не вздрагиваешь от окриков всем и всегда недовольных воспитательниц, уделяющих больше времени собственным детям, которые выезжали на дачу с матерями.
Этот год не стал исключением.
Девочек, которые на тот момент обучались хореографии в училище, распределили по группам, согласно возрасту. Среди пятерых будущих балерин, оказавшихся на попечении государства, Диана и Леночка были самыми старшими.
За малышами лучше присматривать тем, кто уже повзрослее. Дети «старшей» группы не требовали столь тщательного внимания и ухода.
Диане и Леночке, привыкшим к дисциплине и беспрекословному подчинению, не сказать, чтобы уж очень нравился уход за трёхлетками, впервые вывезенными на дачу в этом году, но зато малыши чувствовали, что рядом с ними «взрослые», слушались, не пытались куда-то убежать или забраться в море за ограждающую сетку. Ну а с тем, что кто-то, не дотерпев до туалета, умудрялся обмочить или, того хуже, обгадить штанишки, приходилось смириться и мыть испачканные попки вместо довольно ухмыляющейся няньки.
- Что кривишься? – любопытствовала нянечка, глядя, как Диана вытряхивает из трусиков «продукт жизнедеятельности» ребенка. – Это тебе наука и опыт на всю жизнь! Благодари и радуйся! Еще вспомнишь, когда сама матерью станешь! Когда свои дети пойдут!
- Она что, дура?! – шипела на ухо подруге Леночка. – Какие дети?! Она что, не понимает, что балет и материнство несовместимы?!
- Не знаю, - пожимала плечами Диана, застирывая трусики прямо в море. - Нам-то что? Это лето последнее, когда мы поехали на дачу.
- Ну да, - соглашалась Леночка. – В этом году мы станем заниматься вместе с мальчиками! Нас поставят в пары!
- Угу, - Диана надевала хорошо отжатые трусики на смущенного «казусом» малыша. – И начнут вводить в труппу театра. Конечно, в вечерних спектаклях мы участия принимать не будем, а вот дневные и утренники – прекрасная школа и возможность познакомиться поближе с теми, кто вскоре станут называться нашими коллегами.
- И если все сложится нормально, - заулыбалась Леночка, - то в следующее лето мы отправимся на гастроли!
- Вполне возможно, - Диана легонько шлепнула малыша по попке. Пробормотала, обращаясь к ребенку: - Беги играй! – повернулась к подруге. Заулыбалась в ответ: - Танец маленьких лебедей двадцатилетним старушкам отплясывать как-то не пристало.
Девочки расхохотались, представив как партию, давно отданную начинающим балеринам, исполняют двадцатилетние «старушки», задействованные в кордебалете.
