- А разве мне что-то угрожает в твоем доме?! – взвизгнула испугано.
- Нет, - успокоил отец. – Но для того, чтобы так было и впредь, необходимо принять все меры предосторожности.
- Покажи мне мою спальню! – глаза Леночки сверкнули любопытством. – Ну пожалуйста! – протянула просительно.
Халфин сел за стол, произвел невидимые для дочери манипуляции, в результате которых из-под обычной деревянной столешницы выдвинулась панель, утыканная кнопками. Нажал одну из них.
Экранчик в центре противоположной стены замерцал, но остался таким же серым.
- Почему я ничего не вижу? – удивилась Леночка.
- Потому что в комнате темно. – Тимур улыбался, - и когда ты спишь, работают только датчики движения. Сейчас в твоей спальне никого нет.
- Зачем тебе все это, папа? – удивилась Леночка в очередной раз.
- Я ведь уже сказал – в целях безопасности, - Тимур снова нажал на кнопку и экран стал таким же, как и те, что были рядом. Указал дочери стул с высокой спинкой напротив себя:
- Сейчас ты снова с самого начала расскажешь мне обо всем, что произошло после того, как погибла твоя мать.
- Но ведь я уже рассказывала! – возмутилась Леночка.
- Повтори еще раз! – настаивал отец.
- С самого детского дома? – уточнила дочь.
- С самого детского дома, - подтвердил Халфин.
- Ну ладно, - вздохнула притворно. – Повторю еще раз, если ты что-то забыл.
22. Глава восьмая
Диана поняла, что Леночка вот-вот уснет. Подружка начала повторяться, рассказывая об одном и том же, в незнамо какой раз.
С самой Дианы сон слетел уже давно. Она потормошила Леночку:
- Не спи!
- Я не сплю! – наиграно-бодро ответила подруга.
- Я все поняла и про магазины, и про дом с охраной, и про гостей и их детей! Но ты совершенно ничего не рассказала об отце!
- Как это не рассказала?! – Леночка села в кровати, обернулась к Диане. – Все я тебе рассказала!
- Ни-че-го! – Диана сожалела о том, что вынуждена сообщить подруге. – Ты не знаешь ни о том, кто твой отец, ни чем он занимается, где работает, если работает вообще, откуда у него этот дом? Не знаешь о том, когда он вышел из тюрьмы, как прошли его годы в заключении! И почему он сказал: «после гибели твоей матери?!»
- А как он должен был сказать?! – Леночка толкнула Диану. – После того, как я убил маму?! Ты в своем уме?!
- Надеюсь, что в своем, - вздохнула Диана. – Просто беспокоюсь о тебе.
- Значит, мы уже совсем-совсем помирились?! – возрадовалась Леночка, добавив, - Ну, если ты беспокоишься?
Диана вздохнула. Если еще утром она злилась на подружку, думала, что никогда в жизни и словом с нею без нужды не перемолвится, то поняла во время рассказа Леночки, что понемногу оттаивает. Что куда-то исчезают злость и обида.
«Люди разные», - думала Диана. – «Они и чувствуют, и действуют по-разному. И это вовсе не значит, что человек плохой. Просто для Леночки поступить так, как она поступила – естественно. Да, она безалаберная, ветреная, влюбчивая, эгоистичная. Может, взросление скорректирует эти нелицеприятные черты характера. А на сегодняшний день её нужно воспринимать такой, как она есть. Или не воспринимать вовсе и не подпускать к себе. Но я не могу так поступить! Не могу бросить Леночку одну! Ведь здесь, в училище, кроме меня у неё никого нет!» - Диана выбралась из кровати подружки:
- Все, давай спать. Я устала, да и тебе нужно выспаться. Помянешь моё слово, завтра к первому уроку Мстя обязательно припрет в класс!
