Мне в храме вручили пакет: «Для вас передала одна прихожанка». В пакете – фотопортрет одного ленинградского протоиерея (Бориса Николаевского), умершего в 1954 году. И книга под названием «Духовные беседы»: его проповеди, беседы, воспоминания об о. Борисе духовных чад.
Почему мне дали это? Какое отношение я имею к протоиерею, почившему полвека назад?
Может быть, Господь прояснит со временем. Во всяком случае, я стал молиться о нем.
Вот один случай из этой книги.
Отец Борис дружил с Е. Поселянином[9], известным духовным писателем. В 1930 году Е. Поселянин был арестован, и о его судьбе никто не знал. Однажды, в 31-м году, отец Борис совершал во время Всенощного бдения каждение в храме. Видит на клиросе своего друга. Обрадовался, думал, что того отпустили. Но когда о. Борис подошел ближе, Е. Поселянин раскрыл свой пиджак и показал на груди пулевые отверстия. Отец Борис мысленно спросил: «Когда?» Поселянин указал на икону Трех Святителей. Действительно, впоследствии узнали, что Е. Поселянин был расстрелян 12 февраля, в день Трех Святителей…
Отец Борис очень усердно молился за усопших. Их имена он записывал в помянники и во время богослужения, в алтаре, полностью их прочитывал. По воспоминаниям схимонахини Евстафии, когда она навестила больного о. Бориса незадолго до его кончины, он сказал ей: «Катенька, вот я сижу, а покойнички идут, идут… кланяются и благодарят меня за молитвы…».
* * *
Св. Иоанн Златоуст рассказывает о беседе со своим учителем, знаменитым ритором Либанием: «Желая узнать, по обыкновению, от окружавших его, кто я таков, и услышав от кого-то, что я сын вдовы, он спросил меня о возрасте моей матери и о времени ея вдовства. И когда я сказал, что ей сорок лет от роду и что двадцать лет уже прошло, как она лишилась моего отца, он изумился, громко воскликнул и, обратившись к присутствовавшим, сказал: «Ах! Какие у христиан есть женщины!»[10] Так сказали про мать св. Иоанна Златоуста, а про нас подобное можно сказать?
На время моего священства выпала честь окормлять последнее поколение людей, заставших Великую Отечественную войну и блокаду.
Многие приходят на исповедь и приносят грехи, мучившие их шесть десятилетий. И вот только сейчас получают от Бога прощение и утешение своей душе.
Во время блокады моим нынешним прихожанкам было по 10–20 лет.
И вот уже в XXI веке, перед Крестом и Евангелием, оживают реалии более чем полувековой давности.
Старушка. Когда началась война, ей было 12 лет. Папа с фронта чудом передал продуктовую посылку. Соседка по коммунальной квартире выкрала половину посылки, вторую половину они сохранили и экономно ели. И вот однажды в дверь стучит соседка по подъезду. Она умирает от голода (через день действительно умерла) и умоляет дать ей перед смертью полизать пустую консервную банку. Хоть запах еды. Девочке жалко и соседку, и банку. Она плачет и не открывает. Соседка поскреблась, поплакала и ушла к себе умирать.
И вот уже 60 лет эта женщина оплакивает свою детскую жестокость и жадность…
Спрашиваю сотрудника нашего храма:
– Как вы пережили блокаду? (Он был маленьким мальчиком.)
– Да как… Мама говорила: мы тебя чудом не съели.
Прихожанка:
– Во время бомбежек мы в этом соборе (Троицком Измайловском) прятались.
– Так собор же мог рухнуть, и вы бы погибли…
– А вот у всех вера была, что Бог не допустит, чтобы в собор попала бомба. И многие люди здесь сидели.
