– Ну что ж, – заключила я, – знакомство с тайской кухней прошло удачно. К сожалению, я не смогу пренебрежительно фукать в разговоре, что тайская кухня гадость. Мне было вкусно.
– Ну извини, – развел руками Генри, – я сделал всё, что мог.
Мы пили вино, болтая о пустяках – о театральных премьерах, о домашних питомцах, о литературе и музыке. Я чувствовала себя свободно и расслабленно, у меня не было желания изображать из себя кого-то другого. Генри определенно принимал меня такой, как есть, и мне это ужасно нравилось.
После ресторана лимузин довез нас до моего дома, и Генри помог мне выйти из машины и проводил до двери подъезда.
– Спасибо за чудесный вечер, – сказал он.
– Тебе спасибо, – ответила я, улыбаясь, – было очень здорово.
Генри подошёл поближе, обнял меня за талию и наклонился к моему лицу. Его губы коснулись моих губ, и я снова потерялась от нежности его поцелуя.
– Я бы хотел снова тебя увидеть, – тихо сказал Генри, – если ты не против.
– Я только за, – так же тихо ответила я.
– Тогда я позвоню тебе, хорошо?
– Буду ждать, – прошептала я, касаясь губами щеки Генри. И пошла к двери подъезда.
– Спокойной ночи, Полли, – сказал Генри.
Я обернулась:
– Спокойной ночи, Генри. Спасибо за вечер.
Когда пронзительно и настойчиво заиграл знакомый рингтон, я закатила глаза. Мама! Только её мне сейчас не хватало. Если бы я только могла, я бы с радостью уклонилась от этого разговора. Но я знала, чем мне это может грозить. Так что на звонок всё-таки лучше ответить. Постаравшись морально настроиться, я обречённо взяла трубку.
– Привет, мама, – сказала я фальшивым жизнерадостным тоном.
– Как дела, Полиночка? – когда мамин голос звучал так приторно заботливо, это не предвещало ничего хорошего.
– Все нормально, – осторожно ответила я.
– Нормально? Ты уверена? – скрытый сарказм просто сочился из телефонной трубки.
– Уверена, – ровным тоном ответила я.
– Ох, ну слава богу, у нее всё нормально, – притворно обрадовалась она. – Мы вбухали кучу денег в организацию её свадьбы, а она хвостом вильнула и передумала. И у неё, ты ж посмотри, все нормально.
– Мама, ты же знаешь… – начала я, но она меня перебила.
– Знаю, знаю, Джон приходил, всё мне объяснил. Глупейшее недоразумение, а ты и рада была уцепиться, только повод дай.
Я аж задохнулась от возмущения. Иногда я думала, может это Джон её сыночек, а я левая девица, покусившаяся на любимого маминого пирожочка. Во всех наших конфликтах мама брала сторону Джона, а на меня вешала всех собак. И сейчас, стоило ему прийти к ней, сделать жалобное лицо и пожаловаться на меня, как мама тут же рванула отстаивать его честь и достоинство, мешая меня с грязью. Она бы, пожалуй, и домой ко мне не поленилась бы приехать, чтобы лично вернуть заблудшую овечку в стадо. Но, к её досаде, свой адрес я держала в секрете от родных.
– Зачем ты звонишь? – спросила я, стараясь сохранять твердость в голосе.
– Затем, что хватит тебе дурью страдать, – резко заявила она, – попрыгала и будет. У тебя есть определенные обязательства перед семьёй. Мы столько в тебя вложили, нам столько стоила организация этой вашей свадьбы…
– Я вас не просила об этом, – в отчаянии перебила я, чуть не сорвавшись на крик, – мне не нужна была эта пышная свадьба, это пускание пыли в глаза родным и знакомым. Я это всё терпеть не могу. Это вы с Джоном настояли, чтобы «было как у людей». Так что продолжайте, но уже без меня. Можешь хоть сама за Джона выйти, явно ты его любишь больше, чем дочь.
