Как-то на рынке он встретил Тоню. Случайно. Ни гадал, ни думал. Та стояла за прилавком и торговала продуктами питания. А Кульков забежал туда купить чего-либо из съестного. Жрать захотелось… Спасу нет… Глаза их пересеклись. Искорка пробежала. Они разговорились… Познакомились.
Тоня работала в качестве индивидуального предпринимателя, и ей в то время как раз нужен был водитель с личным автомобилем для перевозки товаров. Так Василий стал исполнять обязанности персонального шофёра, экспедитора и грузчика в дополнение к автоперевозкам своих пассажиров. Их служебные отношения постепенно переросли в дружеские, которые со временем стали ещё глубже. Вася стал ночевать у Антонины.
Жизнь налаживалась.
Две Тонины дочки не сразу приняли нового «папашу». Сперва в штыки! И зубы показали. Мол, чего тебе, незнакомец, надо. Шёл бы, ты, дескать, своей дорогой, мужик посторонний, полем катился… или лесом по тропинке бежал… И чем дальше от нас, тем лучше. Нам-де и без тебя хорошо. Нам-де тебя не надо. Мы, мол, сами с усами. Не нужен, дескать ты нам.
Василий же шибко и не навязывался. Не лез им в душу. Не качал права. Не ставил себя в пример. Не поучал их. Не трындел. Не всучивал девчонкам свои законы и правила. Был самим собой. И их не трогал. Боже упаси… Свят, свят, свят…
Однажды он предложил своей Тоне построить маленький совместный домик на той самой высоченной горе, где стоял его каменный гараж со стареньким «Москвичом». От города на некотором расстоянии это всё располагалось. Аккурат у посёлка Авиационного завода. На свежем воздухе. Среди сосен. С видом на долину славной реки Уды, на степи, на горы, на хребты. К тому времени ему удалось оформить небольшой участок земли под жилищное строительство в составе всё того же гаражного кооператива.
Из «гаражников» насобиралось человек двадцать-тридцать, которые нуждались в жилье, и они организовали жилищное некоммерческое товарищество. Василий Кульков тоже стал членом этого товарищества. Даже заместителем председателя.
Тонины дочки, увидев, что скороспелый «папаша» вовсе не претендует на их с мамой квартиру, изменили к нему своё отношение. К тому же, Василий Никанорович слыл компанейским товарищем, по-отечески относился к девушкам, ненавязчиво помогал им советами или рассказывал что-то полезное для них, да и знал он много интересного.
Первая очередь строительства в виде маленького домика из бруса вскоре приняла своих жителей. Понемногу появлялись пристройки, веранды, террасы второй очереди. «Москвич» был заменён на «Жигули». Васина никчёмная жизнь перешла в позитивную фазу. Антонина Саввична и Василий Никанорович расписались в Загсе и стали законными супругами. Навеки! До гробовой доски. Такие слова сказали они друг другу.
И вот они получили постоянную регистрацию в своём отдельном доме. Обставили мебелью. Провели спутниковое телевидение. Во дворе выросла уютная банька. В огороде картошечка, капусточка, лучок, редиска. Что-то на грядках, что-то в построенной теплице. Свои помидорки, огурчики, перчики. Цветы ласкали глаз. А они… супруги… любили друг друга. И радостно им было. И не скучно. И всё у них было хорошо… Ну и слава Богу…
Тонины дочки довольны. Василий и Антонина тоже.
В народе говорят, что нет худа без добра. Или наоборот. Вот и в тот раз…
Тонин отец жил где-то в другом городе, и она никогда с ним не общалась и даже не поддерживала никаких отношений. Да и не знала, где тот находится и что с ним. С тех самых пор, когда он бросил их с мамой и уехал незнамо куда. Алиментов они никогда от него не получали. Писем и вестей тоже. Тоня своего папу совсем не помнила, знала лишь, что он оставил ей только отчество – Саввична. При жизни мать ей совершенно ничего про него не рассказывала. А когда её не стало, то и спросить не у кого.
