– Конечно, возьмем! Как же она без нас?
Иван поделился с Вероникой ближайшими планами на переезд в облюбованные места армейской службы, где и природа богата, и погода хороша, а пока он оформит документы на ее опекунство или удочерение. К переезду его подталкивал и недавний разговор со Степаном Захаровичем, сообщившим, что в округе не стихли пересуды о человеке-волке. Иван стал чужим для родной с детства местности.
Горячей новостью об «оформлении документов» Вероника при первой же возможности поделилась с воспитательницей, у которой всегда находила заботливую поддержку и теплоту. От такого известия Марфа Вениаминовна пригорюнилась. Она и не заметила, как сама в повседневных хлопотах о детях прикипела сердцем к Волчице, деликатной и самоуглубленной девочке. Да и Иван – парень приглядный и надежный, с ним Вероника будет как за каменной стеной. А вот у нее, Марфы, молодой и добродетельной девушки, так и не объявился суженый. Заметив нахлынувшую на любимую воспитательницу печаль, Вероника спросила, чем она так озабочена.
– Жаль мне отпускать тебя, Вероничка, хорошая ты девочка.
Хорошая девочка тут же нашла выход из положения:
– Так давайте поедем с нами! Я папу попрошу.
– Что ты, Вероничка, – засмущалась Марфа Вениаминовна.
Но Вероничка провела с папой должную «дипломатическую работу», и вскоре молодая семья в составе
трех человек, навсегда связавших свои судьбы взаимной дружбой и любовью, а с ними и подросшая волчица перебрались с холодного Севера, ставшего для них школой выживания и возмужания, в теплый Приморский край. Это случилось в 1968 году. Если Иваново отцовство у Вероники никогда не вызывало сомнений, то поначалу она не могла понять, почему тетя Марфа, которую она всегда воспринимала очень хорошо и даже обожала, так долго не была ей мамой. Не была и не была, а потом вдруг стала. Со временем девочка поняла, что так бывает в детских домах, где у детей неожиданно появляются, а то вдруг исчезают мамы и папы, и успокоилась. Хорошо, что она хоть и не сразу, но все-таки нашлась у своих родителей.
Новоселы быстро прижились и нашли себя в новой обстановке. Иван получил высшее образование в политехническом институте Владивостока и работал по специальности. Марфа занималась воспитанием ребятишек в ближайшем детском саду, в который пристроили и Веронику. Вскоре в поселке Суходол, размещавшемся в бухте с одноименным названием, семье выделили квартиру. Найда, нашедшая в человеческой семье долгий и добрый приют, была спокойной и ласковой со всеми, с каждым годом набирая силу и стать. Для Ивана Прокопьевича уже не казалась призрачной волчья улыбчивость. Он замечал за Найдой улыбки, вызванные разными чувствами и настроениями: нежные и веселые, хитрые и даже застенчивые. Его поражала широкая гамма чувств у зверей, считающихся самыми злобными и коварными хищниками. Обратившись к книжным источникам, Иван Прокопьевич выяснил, что только эти свирепые звери обладают способностью улыбаться. То же замечено и за собаками. У Вероники тоже открылись глаза на неожиданные волчьи способности. Оказалось, Найда «разговаривает»! Перед тем как «заговорить», она пристально смотрела в глаза «собеседнику» и, завладев вниманием, начинала невнятное бормотание. Временами «говорящая волчица» тявкала, ворчала и даже недовольно рычала. Могла и похныкать, жалуясь на что-то.
* * *
Волчица прожила с людьми пятнадцать лет, если не считать, что за это время трижды исчезала из дома на полтора-два года, обращаясь из прирученного домашнего зверя в свободную охотницу, такую же, какой была ее мать. Вернувшись из очередных странствий, вела себя так, как будто и не покидала отчего крова. Осматривая лапы странницы, Иван Прокопьевич говорил, что она одолевала большой и нелегкий путь. Не на дальнюю ли северную родину отлучалась сирота, отданная матерью на проживание в чужеродную человеческую среду?
