Жизнь Шарлотты Бронте - страница 59

«Моя сестра Эмили обожала болота. Для нее в самой гуще вереска цвели цветы ярче роз, а любую мрачную дыру на бесцветном склоне ее воображение превращало в райские кущи. Она находила много прелести в унылом одиночестве и больше всего любила вольность. Для Эмили вольность была как воздух, без нее она бы погибла. То, что она не смогла вынести – это переезд из дома в школу, переход от совершенно бесшумного, крайне уединенного, но нестесненного и безыскусственного образа жизни к дисциплинарной рутине (хотя и при самом добром обхождении). В данном случае ее натура оказалась сильнее ее выдержки. Просыпаясь каждое утро, она мгновенно представляла себе дом и болота, и это видение навевало печаль и омрачало начинающийся день. Всем, кроме меня, было невдомек, что ее терзало. Я же понимала это слишком хорошо. Эта борьба быстро подорвала ее здоровье: бледность, истощенный вид и убывающие силы намекали на приближающийся кризис. В сердце своем я знала, что она погибнет, если не вернется домой, и с этим убеждением добилась ее отзыва. В школе она провела лишь три месяца, и прошло немало лет, пока мы не решились повторить эксперимент, отправив ее из дома».

После того, как физические муки, испытываемые Эмили вне дома, повторились еще несколько раз при подобных обстоятельствах, все приняли это как факт, и когда какая-либо из сестер собиралась в дорогу, они решали, что Эмили должна оставаться дома, в единственном месте, где она хорошо себя чувствовала. Она покинула дом еще дважды в своей жизни: один раз, когда устроилась учительницей в школу в Халифаксе, где пробыла шесть месяцев, а другой, когда в течение десяти месяцев она была с Шарлоттой в Брюсселе. Находясь дома, она взяла на себя основные обязанности по приготовлению пищи, а также по глажке белья, а когда Тэбби состарилась и потеряла здоровье, Эмили стала печь хлеб для всей семьи. Любой проходящий мимо кухонной двери мог наблюдать, как в то время как она месила тесто, она изучала немецкий, водрузив перед собой книгу, но никакая учеба, даже самая захватывающая, не сказывалась на качестве хлеба, который всегда был прекрасным и воздушным. Книги действительно можно было нередко увидеть в их кухне. Отец учил девочек теоретически, а тетя на практике, что принимать активное участие в работе по дому было в их положении обычной женской обязанностью. Но аккуратно распределяя время, они находили немало свободных минут для чтения, пока в печи выпекались пирожные, и совмещение двух разных занятий удавалось им лучше, чем королю Альфреду.

Жизнь Шарлотты у мисс Вулер была очень счастливой, пока ее не подвело здоровье. Она искренне любила и уважала свою бывшую наставницу, чьей компаньонкой и подругой она стала теперь. Девочки едва ли были ей чужими, ведь многие из них были младшими сестрами ее одноклассниц. Хотя ежедневные обязанности могли быть скучными и монотонными, она всегда предвкушала два-три приятных часа вечером, когда они с мисс Вулер вместе засиживались – иногда допоздна – за тихой беседой, прерываемой столь же приятным молчанием, так как каждая знала, что как только ее посетит какая-либо мысль или соображение, которое ей захочется высказать, она найдет в своей собеседнице внимательную слушательницу, и при этом никто не заставляет их «поддерживать разговор».

Примерно в это время под городом Лидс произошел инцидент, возбудивший немалый интерес. За молодой девушкой, которая служила гувернанткой в очень приличной семье, ухаживал один джентльмен, затем женившийся на ней. Он занимал довольно незначительное место в коммерческой фирме, у главы которой работала эта молодая женщина. Через год после свадьбы, в течение которого она успела родить ребенка, выянилось, что у того, кого она называла мужем, уже была жена. В донесении говорится, что его первая жена была душевнобольной и что он воспользовался этим обстоятельством, чтобы оправдать в собственных глазах повторный брак. Но в любом случае положение супруги, которая на самом деле таковой не являлась, невинной матери незаконнорожденного ребенка, вызывало глубочайшее сочувствие, и это дело широко обсуждалось во всей округе, включая и Роу-Хед.