Жизнь в сибирской глубинке - страница 16

Технология стогования была отработана до мелочей. Результат всегда был неплохой. Часто за день, в зависимости от обстоятельств, величины и формы стога, получалось сделать не один стог, а больше. Вечером в навязчивом сопровождении многочисленных комаров, мошек, слепней мы возвращались домой уставшие, но довольные собой.

Сначала у меня была совсем простая работа. Я управлял лошадью, сидя верхом на ней. Лошадь возила волоком с помощью длинной толстой верёвки, привязанной к её хомуту с двух сторон, копны к тому месту, где делали стог. В нужном месте я развязывал верёвку с одной стороны хомута и направлял лошадь к очередной копне. Верёвка, высвободившись из-под привезённой копны, тянулась змейкой за лошадью. Потом я объезжал на лошади следующую копну, а кто-то из работников быстро подсовывал верёвку с помощью черенка ручных граблей под эту копну и привязывал свободный конец верёвки к хомуту. Лошадь же, получив мою команду, везла очередную порцию сена к стогу. И так повторялось много раз.

В мои обязанности входил также уход за прикреплённой лошадью. В обеденный перерыв нужно было лошадь напоить, обеспечить ей возможность подкрепиться и отдохнуть, смазать накусанные гнусом места на её теле дёгтем. Дёготь, который всегда брали с собой, играл роль дезинфицирующего и отпугивающего гнус средства. Работники, в том числе и я, кстати сказать, довольно часто использовали это средство и для себя, смазывая открытые участки своего тела и одежду, если она в жаркий день была совсем лёгкая. Лицо обычно защищала специальная сетка, которая свешивалась на плечи с фуражки. Однако через какое-то время люди настолько привыкали к гнусу, что особо и не обращали на него внимание. Только отмахивались от него руками, иногда жестоко наказывая за агрессивность. Если же всё-таки кусал комар или слепень, ну и ладно. Никаких особых последствий. Что касается меня, то я долгое время вообще считал, что гнус – вполне нормальное явление всякой деревенской жизни. И его нужно воспринимать как нечто неизбежное. В самой деревне гнуса было, конечно, меньше, чем за её пределами. И люди по деревне в сетках не ходили.

Когда я подрос, физически окреп, мне стали доверять работу на конных граблях. Несколько лет я этим делом в летний период занимался. Это достаточно сложная работа. Нужно было уметь запрягать, распрягать лошадей, уверенно управлять ими, следить за состоянием техники, устранять поломки, обращаясь при необходимости к колхозному кузнецу. Работа на конных граблях была тогда важным звеном в технологии заготовки сена. Эта технология включала в себя следующее. Сначала на лугу появлялись конные косилки. Они оставляли после себя сплошной ковёр скошенной ароматной травы. Она какое-то время в зависимости от погоды подсыхала, превращалась в сено. Тогда наступал черёд конных граблей. Они сгребали сено в валки, которые тянулись более или менее стройными рядами по всему скошенному пространству. После этого специально выделенные работники шли вдоль рядов и делали с помощью вил копны. Здесь были задействованы, как правило, представители женского пола разных возрастов. Они делали свою работу аккуратно, их рукотворные копны воспринимались мною издали как своеобразные произведения искусства.

В обеденный перерыв все собирались где-нибудь в тени, разговаривали, потребляли привезённую с собой пищу, отдыхали. Мы, то есть те, кто работал с лошадьми, распрягали их и первым делом вели на водопой. Если до речки или другого водоёма было далековато, то мы направлялись туда верхом и, добравшись до места, давали возможность лошадям напиться, купали их, устраивали им водные процедуры. Довольно часто на обратном пути, спеша присоединиться к обеду, мы соревновались на предмет того, кто быстрее окажется на месте. Запомнился случай, когда однажды во время скачек по краю луга перед моей лошадью вдруг оказалась брошенная старая шина от какой-то машины. Она чернела в траве. Лошадь заметила её, испугалась и неожиданно для меня шарахнулась в сторону. Я, конечно, моментально слетел вниз на землю. К счастью обошлось без серьёзных травм. Я встал, отряхнулся. Посмотрел укоризненно в сторону лошади. Она стояла в стороне и, словно извиняясь, растерянно смотрела на меня. Я подошёл к ней, погладил её, успокоил. Через пару минут вскочил на лошадь, и мы помчались дальше, как ни в чём не бывало. Когда я присоединился к обедающим ребятам, они стали расспрашивать меня о причине отставания. Мне почему-то вовсе не хотелось рассказывать им правду. Я что-то буркнул им в ответ и набросился на еду, чтобы успеть до конца перерыва. На обед у меня обычно были какие-нибудь овощи (чаще всего огурцы), варёный картофель, хлеб, молоко в бутылке из-под вина, кусочек солёного свиного сала.