Жизнь замечательных врачей Татарстана - страница 28

Вообще, Михаил Семенович это нелегкое для нашей страны время воспринимал очень болезненно. Он ведь много повидал на своем веку. Было и «дело врачей» в 50-х годах, когда его незаслуженно уволили с кафедры. Он два года искал справедливости и добился своего – суд восстановил его на работе. Но то, что творилось в перестройку, он не понимал, все говорил, что же это они занялись торговлей, когда производство надо поднимать. И в медицине стали появляться кооперативы, врачи бросились зарабатывать деньги, уходили пораньше, чтобы успеть на коммерческие приемы. Он из-за этого не мог делать операции допоздна, как это было раньше. Раньше у него было заведено так, что никто не мог уйти из клиники, пока он на работе. И, конечно, все это его возмущало.

Мне было очень тяжело потерять его. Он был для меня как отец. Все, у кого нынче докторские и кандидатские звания, кто с ним работал и учился у него, выросли в профессиональном плане только благодаря ему.

Разбор больных

Евгений Сигал, заслуженный врач РФ, лауреат Государственной премии РТ в области науки и техники, заведующий отделением хирургии пищевода и желудка РКОД, профессор кафедры онкологии и хирургии КГМА, д.м.н.:

– Когда в Казанском ГИДУВе работал Михаил Семенович Сигал, среди врачей Советского Союза была поговорка: «Если хочешь хорошо отдохнуть – езжай на курсы в Москву, если хочешь походить по музеям – поезжай в Ленинград, если хочешь научиться – тебе надо в Казань». И это абсолютно справедливо.

Михаил Семенович не просто создал великолепные методики операций, он всех заражал своим энтузиазмом и трудолюбием, преданностью профессии, стремлением помочь людям. Он читал великолепные лекции, но еще важнее были операции, которые он делал вместе с курсантами, обходы, на которых его всегда сопровождала целая свита слушателей, чтобы на практике освоить и применить полученные знания в диагностике онкологии.

Михаил Семенович нам привил интерес к науке и творчеству, он считал, что можно каждый день заниматься рутинной работой так, чтобы не становилось скучно, чтобы все время что-то продвигать, что-то придумывать, как-то улучшать. Он оставил нам методологию научного поиска. И мы этим продолжаем заниматься. Поэтому у нас в диспансере столько докторов наук.

А еще он научил нас отстаивать свои идеи. Ведь когда он создал так называемые «крючки Сигала», то есть ранорасширитель для улучшения доступа во время операции, они совсем не легко пробивали себе дорогу. Академику Блохину они очень не понравились и в производство не пошли. В Казани их изготавливали местные машиностроительные заводы, а курсантам ГИДУВа выдавались чертежи устройства. Разумеется, им всем пришлось по душе, что великолепный доступ облегчает проведение операций, и они разъезжались по своим городам и там изготавливали такие же ранорасширители. Со временем появилось и промышленное производство. Теперь они есть в любой больнице.

Работать с Михаилом Семеновичем было очень тяжело. Он любил порядок, был очень требовательный к себе и, соответственно, к нам. Конечно, в интересах больного. Возникала парадоксальная ситуация: если он видел, что из человека выйдет толк, что с ним можно будет дальше работать, то получал «сигаловской требовательности» по полной программе. Если было очевидно, что специалиста из него не получится, то он на него даже голоса не повышал. Иногда мы обижались, спрашивали, почему одним ничего не говорят, с других высокий спрос? Он отвечал: «А смысл?»