Жнец Костей - страница 3

Металлический скрежет и лязг: Точили ли гигантские лезвия или перемалывали кости?

Приглушенные, ритмичные удары: Глухие, тяжелые, словно молоты обрушивались на наковальни из плоти.

Шипение и бульканье: Шепот алхимических таинств, кипящих в чреватых котлах.

Монотонное бормотание: Голоса, читающие на непонятном языке – молитвы, заклятия, ледяные отчеты.

И самое страшное – стоны. Не крики, а именно стоны. Глухие, протяжные, полные такой бездонной безнадежности и усталости, что сжималось даже онемевшее от «Успокоения» сердце Кайдена. Они лились отовсюду: из-за тяжелых железных дверей, из черных ниш, из решетчатых провалов под потолком. Стоны тех, кто стал топливом, материалом или неудачным опытом для ненасытного Ордена.

Кайден шел, не поднимая глаз. Он знал: видеть то, что скрывается в нишах или за дверьми, – себе дороже. Знание здесь было лишним грузом, который его надломленное сознание могло не вынести. Пустота, наведенная ядом, была хрупким щитом, трещащим по швам.

Наконец спираль вывела его на просторную, мрачную галерею. Стены здесь были не гладким камнем, а сплошь уставлены полками, вздымавшимися до самого темного, незримого потолка. На них стояли не книги. Склянки. Тысячи. Десятки тысяч. От крошечных пузырьков до сосудов в рост человека. Внутри, в мутных жидкостях – желтоватых, зеленоватых, кроваво-багровых – плавало содержимое. Органы. Конечности. Глаза, застывшие в ужасе. Зародыши чудовищных гибридов. Целые головы с лицами, скованными немым криком. Некоторые сосуды светились изнутри мертвенным, фосфоресцирующим светом. Архив Скверны. Библиотека немыслимого ужаса, собранная Орденом за столетия.

Галерея упиралась в массивную дубовую дверь, инкрустированную черным металлом и костяными пластинами, сплетенными в символ Молота. Перед ней, за простым столом из темного дерева, восседал Скриба. Худой до скелета, облаченный в черные, лишенные всяких украшений робы Ордена. Лицо – бледная маска, почти прозрачная, лишенная растительности. Глаза, огромные и влажные, как у слепой пещерной рыбины, неестественно ярко-голубые и абсолютно пустые. Длинные, костлявые пальцы с когтеобразными ногтями перебирали стопку пергаментов палевого оттенка. Кайден знал: Скрибы – особое подразделение Ордена. Люди, чей разум вычищен от эмоций и личности ритуалами, превращенные в безропотные придатки машинерии Вальтаса. Живые регистраторы. Ходячая память Шпиля.

Скриба поднял свои бездонные голубые озера на Кайдена. Ни страха, ни интереса, ни отвращения. Только ледяная, мертвая пустота.

«Идентификация,» – проскрипел он голосом, лишенным тембра, как шелест пересохшей кожи.

«Кайден. Прозвище Рифт. По вызову Архидиакона Вальтаса в Скрипторий,» – отчеканил Кайден.

Скриба медленно провел пальцем по невидимой списке. Бледные, тонкие как лезвие губы едва дрогнули. «Подтверждено. Ожидайте аудиенции. Архидиакон завершает процедуру.» Костлявый перст указал на каменную скамью у стены. Там уже сидел кто-то.

Кайден кивнул и медленно подошел. Фигура на скамье заставила его внутренне сжаться, несмотря на дамбу «Успокоения». Клеймённый. Но не рядовой воин. Знак Молота пылал не где-нибудь, а прямо в центре лба, пульсируя тем же грязно-фиолетовым светом, что и у Хранителей Порога. Доспехи – тоньше, изящнее, покрытые витиеватыми гравировками: цепи, сковывающие корчившихся в вечной муке существ. Но лицо… Лицо было самым ужасным. Оно могло бы быть нормальным, даже красивым в своей строгости – высокие скулы, прямой нос, – если бы не глаза. Глаза были абсолютно черными. Не просто темными – угольно-черными, как осколки межзвездной пустоты, лишенные белка и радужки. И в этих бездонных чернилах горели крошечные, ядовито-фиолетовые точки вместо зрачков. Он сидел недвижимо, как изваяние, руки в черных перчатках покоились на коленях. Ни звука. Ни движения. Ни даже запаха живого существа. Только холод. Ледяной, пронизывающий до костей холод, который Кайден ощутил кожей даже на расстоянии нескольких шагов. И ощущение… пустоты. Не механической, как у Скрибы. А как у бездонного колодца, уходящего в абсолютное Ничто. Этот Клеймённый был не просто воином. Он был чем-то иным. Палачом? Инквизитором? Живым орудием Вальтаса для особо грязных дел?