– Но тем не менее. Он всегда был не глупым и хватким человеком, хотя иногда любил, что называется, пустить пыль в глаза. Но судя по газете, в делах он так не поступает.
После этих слов Фирсанов-старший достал из бювара, лежащего на столе, украшенного металлическим горельефом с двумя ангелами, чистый лист бумаги и очень быстро написал рекомендацию.
– Держи! – протянул он сыну рекомендацию в конверте с личной печатью.
– Даже не знаю, как тебя благодарить.
– Благодарить не надо, надо пообещать.
– Что именно?
– Всегда иметь голову на плечах и не лезть под пули. Очень часто умные мысли приходят после того, как все глупости уже сделаны. Не допускай никакой бравады в поступках. Думай, думай и ещё раз думай. Не хочу ломать твою веру в себя и понимаю, что, посадив тебя на короткий поводок, могу отбить у тебя вкус к самостоятельной жизни. Хотя и этим письмом…
– Обещаю тебе, отец.
– И помни: ты всегда и везде будешь русским. По тебе будут оценивать и судить о целом народе, целом государстве, которые не несут ответственность за твою глупость и малодушие. У тебя за плечами сильное подспорье: славные дела наших родственников по обеим линиям. Многие из них делали разные глупости, но ни один из них не предавал тех, с кем делил стол, хлеб и кров. И пуще всего ценил данное слово. Проповедь окончена. Дерзай!
Леонид подошёл к отцу и крепко его обнял. Так они простояли очень долго. Каждый боялся разрушить то, что между ними возникло в этот момент. Леонид сейчас, как и Краснов, восхищался своим родителем: взял и помог. Не стал читать нотации, угрожать лишением наследства и прочими карами. А его условия – это даже не условия, а так – рекомендации, как поступать, чтобы потом не чувствовать жгучий стыд за себя самого. Хороший урок отца сыну.
Только через десять минут после бесконечных звонков и стука в дверь, заспанный Краснов появился на пороге.
– Девять часов? Ещё глубокая ночь, – застонал Саша. – Уйди, кошмарный сон!
– Девять. Без пяти. Пролётка ждёт! Или ты хочешь пропустить самый важный момент?
– Без брюк я буду смешон в любом месте!
– Торопись, нас ждут великие дела!
Через полчаса постоянно зевающий возница высадил их возле редакции. Прозрачноглазый секретарь тут же кинулся в кабинет. Вернувшись, он молча распахнул перед ребятами дверь.
Леонид, как заправский покерный игрок, выложил веером перед Афанасьевым, который пристально следил за его действиями, три конверта с рекомендациями.
– На ходу подмётки режет, – усмехнулся Сила Яковлевич и аккуратно, специальным ножиком для бумаг, поочерёдно вскрыл конверты. – То-то, сударь, мне ваша фамилия показалась слишком знакомой. Как батюшка?
– Защищает и выигрывает.
– Отменно! Отменно! Поскольку последние препятствия устранены, то вынужден со всей прямотой вам, Леонид Александрович, процитировать мою любимейшую Гоголевскую фразу о пренеприятнейшем известии.
Брови Краснова и Фирсанова синхронно поползли вверх.
– Я принял решение, не подлежащее обсуждению. – Сила Яковлевич гордо окинул молодых людей, расправил бороду на груди, выдохнул и, выдержав немыслимую долгую паузу, произнёс. – Я беру вас на место корреспондента «Невского экспресса».
– Дядя, я чуть было не умер. Но всё равно: «Ура!» – выдохнул уже было покрасневший Александр.
– Ну не всё же вам, молодёжи, куражиться. И у нас стариков есть порох в пороховницах. Открою по секрету, что и без этих рекомендаций я бы дал вам это место.
