– Каждый наш шаг вызывает всё больше сомнений в этом решении, – вмешался Сергей. – Как слепой вел плот сквозь непроглядный туман, где даже зрячий не отыскал бы путь?
– Прямо сейчас мы находимся посреди леса, в котором без меня вам…
Константин включил диктофон и намеревался было ознакомиться с последней записью, но тут раздался громкий хруст веток где-то в паре десятков метров от них. Деревья зашатались, могучие ветви стали подниматься и опускаться.
– Все быстро ко мне и не отходите ни на шаг! – скомандовал Герман.
Стоявшие у валуна Вероника, Миша и Юля нерешительно посмотрели на остальных, и тут мощная ветвь, напоминавшая пятиметровую руку с корнями вместо пальцев отмахнула их, словно мух. Удар пришелся по Мише, которого откинуло на несколько метров, и он упал на спину. Раздался трескающий вой, одновременно сочетавший в себе шелест листьев, хруст веток и рычание.
– Все ко мне, быстро! – повторил Герман.
Вероника с Катей помогли Мише подняться, и вместе они отступили к остальным. Отошедший за диктофоном Костя последовал их примеру.
Шум нарастал. Казалось, лес вокруг них сужался, беря их в кольцо.
– Слушай мой голос, Страж леса! Узнаешь его?! Я Герман, веду Владыкам гостей. Не смей прикасаться к ним!
Вероника внимательно присмотрелась туда, куда был направлен взгляд Германа, и ее охватил ужас: в переплетенных ветках и гуще майской листвы она увидела очертания глаз, носа и губ. Глаза посмотрели на нее, а губы исказились в улыбке. Едва не закричав, Вероника прижала руки ко рту.
Шелест листвы перерос в смех, а затем лес отступил. Постепенно шум прекратился, и вой с треском утихли.
– Настоятельно рекомендую последовать за мной далее и не шуметь.
– Что… что это было? – испуганно спросил Миша, поднимаясь с земли.
– Дух леса, который стережет границы владений Владыкиных. Он не любит гостей, но, вероятно, вы это и так уже поняли.
Друзья последовали за Германом дальше в глубь острова.
А за их спинах, метрах в пятнадцати от места, где Костя подобрал диктофон, записи которого так и не успел прослушать, в густой высокой траве продолжали гнить останки его владельца. Лицо Алексея было содрано, а тело – искалечено: руки и ноги изогнулись от множественных переломов, мощные удары неведомой силы раздробили таз, позвоночник и ребра.
