Встает – и вместо физзарядки
Клянет негодные порядки
И сельскую тупую знать.
Кряхтит, что если б был он молод…
А я ему: «Поедем в город!
Там легче думать и дышать!»
Молчит, мрачнеет почему-то,
Щетину трет – и рубит круто:
«Я с вашим городом знаком –
Там люди в кучах! За оградой!
Не дышат утренней прохладой!» –
И грозно машет кулаком.
Такой вот, несколько иронический портрет моего отца нарисовал я в самом конце 80-х годов прошлого века, за несколько лет до кончины Феликса Михайловича. Таким и был в свои шестьдесят лет мой папа – ворчун, ругатель, мечтатель, большой любитель Пушкина, сам пописывавший стихи. Именно так он и разговаривал в быту, постоянно вставляя в свою речь раскавыченные цитаты из произведений любимого поэта.
Эта наклонность возникла не на пустом месте: по линии отца многие в моем роду любили художественную литературу. Постоянно читал книги дед Михаил Андреевич, дружил с печатным словом прапрадед Яков Андреевич, выписывавший на дом журнал «Нива» и даже бывший одно время волостным писарем. А на эту должность брали тогда, в первой половине XIX века, далеко не каждого даже из владевших грамотой – ведь писаря практически вершили все дела в волостном правлении. Значит, прапрадед выделялся на общем фоне.
С незапамятных времен мои предки по отцовской линии жили в большой деревне Верхнее Березово, что стояла в нижнем течении Шексны, в 90 верстах от впадения ее в Волгу. Принадлежали они к разряду казенных крестьян, а по жизни были искусными плотниками и столярами, любившими в свободное время бродить по лесу с ружьишком и удить на реке рыбу. Без «Шохны-кормилицы» эти люди не представляли своего житья-бытья, знали ее, как свои пять пальцев. Прадед мой, Андрей Яковлевич, летом даже подрабатывал речным лоцманом, водил пароходы из Рыбинска в Белозерск и обратно.
Фамилия Чеканов (с ударением на «о») появилась в этом старинном крестьянском роду внезапно, по неясной причине, – а искони представители нашего рода носили фамилию Комлевы. Эта фамилия прослеживается по ревизским сказкам с 1850 года. Предположительно, моим прапрапрадедом по отцовской линии был крестьянин Андрей Иванович Комлев, родившийся около 1828 года. Семейная легенда гласит, что во время одной из переписей населения двое сыновей Андрея Ивановича, Яков и Василий, решили взять себе новые фамилии. Василий велел писарю записать его не Комлевым, а Пугачовым.
– А меня пиши – Чокановым! – добавил Яков.
Так вот и завелась в Верхнем Березове фамилия Чекановых. Но вправду ли это было именно так, мне еще предстоит раскопать в архивах…
***
В семьдесят первом году,
в полдень, в июле,
в знойном полубреду,
в шмелином гуле
лежал я, спиной к земле,
думал о счастье…
Вверху, в голубом тепле,
плыл ястреб.
Облако передо мной
перемещалось,
сзади плотик земной
плыл, качаясь.
Ветер ласковый дул,
помню,
в семьдесят первом году,
в июльский полдень…
Так порой выпадал я в юные годы из своего биографического времени, становясь единым целым с моей планетой, летящей в эти самые мгновения в черных космических глубинах. Земля мчалась, прижимая меня к себе, и ее время на мгновения становилось моим.
Но я был очень молод. И в этом своем раннем стихотворении увидел только то, что отражалось тогда в моих зрачках: голубое небо, белое облако, штрих парящего ястреба… Для того, чтобы установить на своих человеческих часах время Земли, нужно было повзрослеть.
