Журнал «Парус» №69, 2018 г. - страница 23

В этих схоластических спорах очень легко забыть о том главном, чего из моего стихотворения не выкинешь – о воле Творца. Ведь если Бог существует – а Он существует! – то Его воле всё подвластно, в том числе и наша реинкарнация. А уж как она там происходит – по типу ли «гусеница-кокон-бабочка», или как-нибудь иначе – это дело десятое…

Господи, но почему же мы так жаждем бессмертия? неужели нам мало наших ста лет на Земле?

***

Земную победу судьба стережет:

Ров крут и мосток ненадежен,

И меч окровавленный, встав у ворот,

Чуть что, она тянет из ножен.

Так что же – она всемогуща? Вранье!

Пройди, осторожно ступая, —

И вырви победу из рук у нее!

И пусть она плачет, слепая!..

В юности мне была близка романтика средневековых замков, рвов, мостов, цепей, доспехов, благородных рыцарей и прочей готической белиберды. Мне грезилось, что слепая Судьба стоит у ворот замка с мечом, мгновенно реагируя на каждый неосторожный шорох смельчака, намеревающегося умыкнуть прелестную Победу…

Эти строчки раннего стихотворения отразили мою тогдашнюю инфантильную уверенность в том, что Судьбу можно обмануть, что она не всемогуща. Наверное, многие люди и ныне так считают. Но сам я давно уже убежден в обратном.

ВАХТЕР

За окном горит прожектор, вьется снег…

Померещился вахтеру человек.

Вышел он, звеня ключами, – никого.

Только сердце вдруг застыло у него.

Показалось: из окна глядит вахтер,

На него глядит – а он стоит, как вор.

Нервы, что ли? Он к окошку подошел,

Взглядом комнату знакомую обвел:

Плитка, чайник, стул казенный у стола.

А хозяин, видно, вышел: всё дела…

И на всем пустом объекте – ни души…

Ох, чего не померещится в глуши!

Это стихотворение, написанное в годы студенчества и навеянное впечатлениями от нескольких месяцев подработки ночным сторожем на автостоянке, было моей попыткой поэтически поставить проблему раздвоения личности, взаимоотношений «я» и «не я». Не ведая, что над оным вопросом бились тысячи куда более могучих умов моей планеты, я просто припомнил свои ощущения и попытался воспроизвести их, возведя в нужную для стихотворения степень.

Какие задачи я ставил перед собой? Во-первых, мне очень хотелось поселить в читательской душе, пусть хотя бы на миг, то ощущение «странности» раздвоенного бытия, которое порой посещало и меня самого. Во-вторых, я хотел указать на метод погружения в это ощущение – нужно занять противоположную точку в системе «свой-чужой», поставить себя на место Другого. И еще я стремился показать, что человек не может и не хочет долго пребывать в расщепленном мире – он стремится поскорее вернуться к своему привычному «я», на свою человеческую «вахту».

Увы, никто из прочитавших это стихотворение никогда не сказал мне о нем ничего вразумительного. Решив, что вещь не удалась, я оставил попытки двигаться в этом направлении.

Может быть, и напрасно.

ПУТЬ НА СЕВЕР

Покидаю домашний уют.

– Ничего, – говорю, – ерунда!

Полтора этих года пройдут

И в душе не оставят следа!

Но плывет, словно шумный ковчег,

За окном ярославский перрон,

И молчит, как один человек,

До отказа набитый вагон.

И редеют леса за окном,

И всё чаще – кусты да песок.

И становится в поле темно,

И рассвет еще очень далек.

Хохочу, говорю невпопад,

В зыбкий сумрак смотрю до утра.

А колеса стучат и стучат:

– Полтора!

Полтора!

Полтора!..

В вузе, который я окончил, не было военной кафедры, и поэтому выпускники, не успевшие ранее отдать родине священный долг, должны были после учебы служить не офицерами, а рядовыми. Тут-то им (и мне в том числе) и пришлось хлебнуть горячего до слёз. Ведь тянуть солдатскую лямку «не со своим годом» всегда нелегко, а если тебя, великовозрастного молодого специалиста с высшим образованием, подчас уже отца семейства, отдают в подчинение 19-летним балбесам с двумя-тремя лычками на погонах, то и вообще получается тоскливо.